Экзистенциальные переживания, возникающие из-за угрозы вере в справедливый мир

Авторы:
Евгений Смирнов¹, Мария Макарова²
 

¹ Независимый исследователь, Барселона, Испания.
² Санкт-Петербургский государственный университет, Россия.

 

Аннотация

В данной статье исследуется связь между экзистенциальными переживаниями и верой в справедливый мир. Мы предположили, что люди, не способные справиться с угрозой своей вере в справедливый мир, столкнутся с актуализацией экзистенциальных переживаний. Для проверки этой гипотезы был использован смешанный метод исследования: сначала качественный анализ, затем количественный. Качественная часть включала глубинные интервью с людьми (N = 31, ≈ 3,5 часа на интервью), пережившими ситуации, воспринимаемые как несправедливые. Анализ интервью показал, что подобный опыт усиливает экзистенциальную тревогу, заставляя участников сталкиваться с возникающими экзистенциальными проблемами. В количественной части исследования применялись шкалы для измерения экзистенциальных переживаний и веры в справедливый мир среди нескольких групп (всего 500 участников; все — россияне), использовавших разные стратегии совладания с критическими событиями. Результаты продемонстрировали, что у участников, столкнувшихся с угрозой своей вере в справедливый мир, уровень экзистенциальной тревоги был значительно выше. Размер эффекта между группами варьировался от среднего до большого в зависимости от используемой шкалы.

Ключевые слова: экзистенциальная тревога, экзистенциальная психология, социальная справедливость, личные нарративы, качественные исследования.

Введение

В данной статье исследуется взаимосвязь между экзистенциальными переживаниями (такими как смерть, изоляция, бессмысленность и свобода) и верой в справедливый мир (BJW). Мы утверждаем, что утрата этой веры может привести к актуализации экзистенциальных проблем. Экзистенциальная психология изучает фундаментальные аспекты человеческого бытия, фокусируясь на том, как люди переживают экзистенциальные проблемы - смерть, конечность, бессмысленность, изоляцию и свободу (Greenberg et al., 2004; Гришина, 2018; Koole et al., 2006; Ялом, 1980). Экзистенциальные проблемы присущи всем людям независимо от культурного контекста. Они не ограничены какой-то конкретной группой, а являются фундаментальными аспектами человеческого существования (Франкл, 2006; Мэй, 1961; Ялом, 1980). Это направление психологии берёт начало в экзистенциальной философии, опираясь на работы таких мыслителей, как Сёрен Кьеркегор, Пауль Тиллих, Карл Ясперс и других.

Многие исследования основываются на концепции экзистенциальной тревоги, введённой Паулем Тиллихом. Он определяет её как "состояние, в котором существо осознаёт возможность своего небытия" (Tillich, 1952, p. 35). Работы Тиллиха подчёркивают онтологическую природу экзистенциальной тревоги, возникающей из осознания собственного потенциального небытия. Это онтологическая тревога, укоренённая в самой природе бытия (Tillich, 1952). Она отличается от патологической тревоги, которая появляется, когда человек не может противостоять экзистенциальным проблемам без психологических защит. Экзистенциальная тревога - универсальный опыт, который становится особенно заметным, когда люди сталкиваются с ситуациями, бросающими вызов их фундаментальным жизненным убеждениям. 

Тиллих выделяет три типа экзистенциальной тревоги (Tillich, 1952): (a) Тревога судьбы и смерти - возникает из осознания неизбежности смерти и конечности жизни. Она включает в себя страх смерти, небытия и неопределенности загробной жизни; (b) Тревога пустоты и бессмысленности - коренится в понимании отсутствия изначального смысла и цели жизни. Люди борются с возможностью того, что их существование может не иметь никакой высшей значимости; (c) Тревога вины и осуждения - угрожает моральному самоутверждению личности. Она связана с внутренним конфликтом между реальной и идеальной личностью, что в крайней форме приводит к осуждению собственной жизни за несоответствие универсальным социальным стандартам.

Развивая психотерапевтический подход, Ялом (1980) продолжил исследование экзистенциальной тревоги, связав её с осознанием определенных экзистенциальных данностей. В центре его концепции лежит конфликт, возникающий при столкновении человека с конечными аспектами существования, присущими каждой человеческой жизни. Он определил четыре фундаментальные экзистенциальные данности: Смерть, Свобода, Изоляция, Бессмысленность. Страх перед этими конечными аспектами бытия порождает соответствующую экзистенциальную тревогу, что в свою очередь приводит к конфронтации и включению психологических защитных механизмов.

• Смерть: Осознание собственной смертности и конечности - наиболее известная экзистенциальная данность. Такие ситуации как тяжелая болезнь, потеря близкого человека или околосмертный опыт заставляют человека столкнуться с собственной конечностью и неизбежностью смерти (Koole, 2010; Ялом, 1980). Это фундаментальное переживание, бросающее вызов нашему базовому стремлению к продолжению существования.
• Изоляция: Экзистенциальная изоляция отражает фундаментальную отделённость человека от других людей и мира в целом. Она возникает из понимания, что, несмотря на любую близость отношений, каждый в конечном итоге встречает жизнь и смерть в одиночестве. Хотя Ялом (1980) выделяет три формы изоляции - межличностную, внутриличностную и экзистенциальную - только последняя является подлинно экзистенциальной (Greenberg et al., 2004; Pinel et al., 2004). Это не просто чувство одиночества, а глубинное осознание невозможности полного разделения своего внутреннего опыта.
• Свобода: Эта данность основана на идее, что человек свободен делать собственный выбор в мире, не имеющем предустановленной структуры и правил. Однако свобода неизбежно влечёт за собой ответственность за жизненные выборы и их последствия. Ситуации, акцентирующие личную ответственность - профессиональный выбор, моральные дилеммы - могут вызывать тревогу, связанную со свободой (Ялом, 1980). Парадоксально, но дар свободы часто переживается как бремя.
• Бессмысленность: Отсутствие изначального, "встроенного" смысла жизни составляет ещё одну экзистенциальную данность. Люди создают (находят, строят, открывают) смысл через свои действия и решения. Однако события, разрушающие это чувство осмысленности - окончание значимых отношений, кардинальные жизненные изменения - могут привести к переживанию бессмысленности (Ялом, 1980). В отличие от животных, человек не может жить просто "по инстинкту" - он вынужден постоянно отвечать на вопрос "зачем?"

Ялом и другие исследователи расширили эти концепции, признав, что экзистенциальные проблемы не являются статичными, а периодически активизируются, часто будучи спровоцированными тем, что Ясперс назвал "пограничными ситуациями" (Jaspers, 1969). Это моменты, когда люди сталкиваются с границами своего существования - страданием, конфликтом, чувством вины или осознанием случайности жизни, острым ощущением несправедливости этого мира (Jaspers, 1969; Yalom, 1980).

Несмотря на свои философские истоки, экзистенциальные проблемы были широко изучены в эмпирических психологических исследованиях. Гринберг и соавторы (Greenberg et al., 2004) обобщили исследования в области экспериментальной экзистенциальной психологии и позднее ввели "Экзистенциальную большую пятерку" - смерть, изоляцию, идентичность, свободу и смысл - как ключевые области исследования (Koole et al., 2006). Ранние попытки оценки экзистенциальной тревоги были предприняты Вимс и коллегами (Weems et al., 2004), которые разработали Опросник экзистенциальной тревоги (EAQ), фокусирующийся исключительно на концепциях Тиллиха. Ван Брюгген и соавторы (Van Bruggen et al., 2015) провели анализ существующих экзистенциальных инструментов и выделили несколько проблемных моментов. Позднее Ван Брюгген и коллеги (Van Bruggen et al., 2017) создали Опросник экзистенциальных переживаний (ECQ), включив в него идеи из работ Вимс и соавторов (Weems et al., 2004), Тиллиха (Tillich, 1952), Ялома (Yalom, 1980) и теории управления страхом смерти (Greenberg et al., 2004).

Ван Брюгген и соавторы (Van Bruggen et al., 2017) провели факторный анализ и выявили три ключевых фактора в ECQ: общую экзистенциальную тревогу, тревогу смерти и избегание. Их работа подтвердила структурную, конструктную и внешнюю валидность ECQ, показав сильные корреляции со схожими психологическими конструктами, такими как неопределенность, депрессия и смысл жизни (Helsen et al., 2013; Lovibond & Lovibond, 1995; Steger et al., 2006; Wong et al., 1994). ECQ с тех пор был адаптирован в различных культурных контекстах, включая Китай (Ming To & Ho Chan, 2016), Турцию (Durmus et al., 2017), Иран (Saadati & Bahmani, 2021) и Украину (Kuchyna, 2020). Исследователи расширили изучение экзистенциальной тревоги, исследуя её роль как медиатора при психических расстройствах и ее влияние на стратегии совладания в критических ситуациях (Franchina et al., 2022; Pellens et al., 2022; Reed et al., 2021; Thuné-Boyle, 2022).

Опросник смысла жизни (MLQ), разработанный Стегером и коллегами (Steger et al., 2006), основывается на работах Франкла (Frankl, 2006) и операционализирует смысл жизни с помощью двух субшкал: Присутствие (ощущение смысла) и Поиск (мотивация к нахождению смысла). Эта шкала показала надежность в различных культурных контекстах, включая Японию (Steger et al., 2008), Чили (Steger & Samman, 2012) и Южную Африку (Temane et al., 2014). Ее широкая применимость позволяет использовать ее для руководства психотерапевтическими интервенциями и поддержки исследовательских инициатив, таких как Модель поддержания смысла (MMM; Proulx & Inzlicht, 2012; Steger, 2022). 

Пинель и др. (Pinel et al., 2004) представили другой подход к концепции экзистенциальной изоляции, относящийся к глубинному чувству непонимания со стороны других. Шкала экзистенциальной изоляции (EIS) измеряет это состояние, с продемонстрированной дискриминантной валидностью относительно схожих концепций, таких как одиночество и отчуждение (Jessor & Jessor, 1977; Mayers et al., 2002; Russell, 1996). EIS была адаптирована для использования в различных культурах, включая Южную Корею (Y.C. Park & Pinel, 2020) и Китай (Zhu et al., 2022). Работа Пинель дифференцирует временную и хроническую экзистенциальную изоляцию, исследуя её краткосрочные и долгосрочные последствия для смысла жизни и благополучия (Helm et al., 2018, 2019).

Подводя итог, три основных инструмента - ECQ, MLQ и EIS - хорошо подходят для оценки экзистенциальных переживаний. Важно отметить, что эти инструменты также рассматриваются в рамках единой методологии, которая развивает идеи Тиллиха об экзистенциальной тревоге и концептуализирована Яломом.

Другая концепция, рассматриваемая в данной статье, - вера в справедливый мир (BJW). BJW представляет собой фундаментальное убеждение, что люди получают то, что заслуживают, и заслуживают то, что получают (Lerner & Miller, 1978). Это убеждение является психологической потребностью, которая помогает людям ориентироваться в физической и социальной среде, как если бы они были стабильными и предсказуемыми. BJW имеет решающее значение для психологического благополучия, так как лежит в основе способности ставить и достигать долгосрочные цели и поддерживать социальный порядок (Hafer & Begue, 2005; Lerner, 1980). 

Концепция веры в справедливый мир (BJW) была впервые введена Мелвином Лернером в 1960-х годах. Лернер постулировал, что у индивидов существует фундаментальная потребность верить в справедливый мир, где они могут ожидать получения заслуженных наград за свои действия (Lerner & Matthews, 1967; Lerner & Simmons, 1966). Это убеждение представляет собой не просто когнитивное искажение, но выполняет функцию психологической потребности, необходимой для психического здоровья и социального функционирования. Гипотеза Лернера предполагает, что BJW позволяет людям сохранять приверженность долгосрочным целям и придерживаться социальных норм, поскольку обеспечивает чувство стабильности и порядка в их жизни (Lerner & Miller, 1978).

Исследования BJW продемонстрировали его влияние на то, как индивиды интерпретируют и реагируют на различные жизненные события. Люди с сильной BJW чаще воспринимают свои успехи и неудачи как заслуженные, что укрепляет их веру в предсказуемый и справедливый мир (Dalbert, 1999; Furnham & Procter, 1989). Напротив, столкнувшись с проявлениями несправедливости, такими как наблюдение страданий невинных людей, индивиды могут испытывать когнитивный диссонанс, вынуждающий их задействовать различные психологические защиты для сохранения своей веры в справедливый мир (Hafer & Gosse, 2011).

Лернер и Миллер (Lerner & Miller, 1978) уточняют, что, конечно, люди не верят, будто всё происходящее в мире справедливо. Согласно авторам, функция данной веры направлена на объяснение того, что происходит с самим индивидом и его окружением. Признание несправедливости в других обстоятельствах и по отношению к другим людям не угрожает этой вере и, следовательно, не представляет проблемы (Lerner & Miller, 1978).

Таким образом, для измерения различных аспектов BJW исследователи разработали две шкалы: Шкалу общей веры в справедливый мир (General Belief in a Just World Scale, GBJW) и Шкалу личной веры в справедливый мир (Personal Belief in a Just World Scale, PBJW; Dalbert, 1999; Lipkus, 1991). GBJW оценивает убеждённость в том, что мир в целом справедлив, тогда как PBJW фокусируется на вере в справедливость собственной жизни. Эти шкалы были валидизированы в многочисленных исследованиях, подтвердивших их надёжность и валидность в различных контекстах (Dalbert, 1999; Dalbert et al., 1987; Hafer & Sutton, 2016; Lipkus, 1991; Nartova-Bochaver et al., 2018).

Несмотря на свои адаптивные функции, BJW может подвергаться угрозе при столкновении с ситуациями, воспринимаемыми как несправедливые и незаслуженные. Подобный опыт ставит под сомнение BJW и может привести к психологическому дистрессу. Исследования выявили несколько стратегий совладания, которые индивиды используют для сохранения этой веры перед лицом угроз. К ним относятся: обвинение жертвы (victim blaming), когда наблюдатель приписывает причину страданий действиям самой жертвы (что является необоснованным); и рационализация (rationalization), когда наблюдатель переосмысливает событие, чтобы представить его как справедливое (Hafer & Begue, 2005; Lerner, 1970). Нартова-Бочавер и др. (Nartova-Bochaver et al., 2018) провели детальный анализ других (рациональных и иррациональных) стратегий.

Однако, когда эти защитные механизмы оказываются неэффективными, индивиды могут столкнуться с разрушением своей BJW, что приводит к активации переживаний, феноменологически очень схожих с экзистенциальной тревогой (Smirnov, 2023). Следовательно, данное исследование направлено на изучение взаимосвязи между угрозами BJW и актуализацией экзистенциальных переживаний.

Несмотря на обширные исследования BJW и его психологических последствий, существует пробел в понимании того, связаны ли BJW и экзистенциальные переживания. Хотя предыдущие работы изучали механизмы совладания и эмоциональное воздействие воспринимаемой несправедливости, конкретная взаимосвязь между угрозами BJW и экзистенциальной тревогой не была тщательно исследована, несмотря на некоторые свидетельства связи между BJW и смыслом жизни (Igou et al., 2021). Настоящая работа стремится заполнить этот пробел, исследуя, могут ли и каким образом угрозы BJW провоцировать экзистенциальные переживания, такие как смерть, бессмысленность, изоляция и свобода.

Центральная гипотеза данного исследования заключается в том, что хотя экзистенциальная тревога может быть "данностью существования", она не возникает спонтанно. Иными словами, всегда существует некий триггер, который её активирует. С психологической точки зрения это означает, что она не является определяющей причиной (лишь в психологическом контексте и субъективно) дистресса человека. В данном исследовании мы демонстрируем, как угрозы BJW действительно могут актуализировать экзистенциальную тревогу и экзистенциальные переживания. В частности, когда индивиды сталкиваются с критическими событиями, которые ставят под сомнение их BJW, и при этом не имеют ни правдоподобного объяснения, ни подходящей стратегии совладания, они переживают усиленную экзистенциальную тревогу, вызывающую дистресс. Более того, успешное разрешение критического события не требует непосредственной работы с самими экзистенциальными переживаниями, но предполагает либо восстановление BJW, либо отказ от этого убеждения.

Для проверки данной гипотезы был использован смешанный метод исследования, сочетающий качественные и количественные подходы. Такой комплексный метод позволяет достичь более глубокого и детализированного понимания феномена, используя преимущества обеих методологий. Цель исследования - определить, приводит ли непреодолимая угроза BJW к актуализации экзистенциальных переживаний.

Качественный компонент включал глубинные интервью с людьми, пережившими ситуации, воспринимаемые как несправедливые. Эти интервью были направлены на фиксацию личностных и субъективных аспектов их опыта, предоставляя богатые, детализированные нарративы, которые демонстрируют, как эти переживания связаны с BJW и содержат феноменологические описания экзистенциальных переживаний.

Количественный компонент предполагал использование шкал, измеряющих экзистенциальные переживания и BJW, для нескольких групп, применявших разные стратегии совладания с критическими событиями. Такой подход позволил провести статистический анализ взаимосвязи между BJW и экзистенциальной тревогой, обеспечив эмпирическую поддержку качественным результатам.

Структура статьи организована следующим образом:

1. Вначале мы представляем дизайн и результаты качественного исследования, направленного на выявление экзистенциального содержания переживаний несправедливых страданий, собранных посредством полуструктурированных интервью. В заключительной части этого раздела мы обсуждаем основные выводы и выдвигаем гипотезы для следующего этапа.
2. Далее мы представляем дизайн и результаты количественного исследования, демонстрирующие взаимосвязи между экзистенциальной тревогой, "конечными данностями" Ялома (Yalom's ultimate concerns), верой в справедливый мир (BJW)
3. В завершение мы обсуждаем общие результаты, полученные как в качественной, так и в количественной частях исследования.

В заключительной части мы подчеркиваем, что основная цель данного исследования заключается в демонстрации того, как переживание несправедливых и неразрешенных страданий провоцирует актуализацию экзистенциальной тревоги и "конечных данностей" Ялома.

Качественное исследование

Первая часть исследования представляла собой качественное исследование, направленное на изучение взаимосвязи между угрозами вере в справедливый мир (BJW) и актуализацией экзистенциальных переживаний. Мы выдвинули гипотезу, что люди, пережившие невинные (несправедливые) страдания, которые бросают вызов их BJW, будут сообщать о переживаниях, которые можно феноменологически классифицировать как экзистенциальные. Эта часть исследования может заложить основу для понимания связи между угрозами BJW и экзистенциальными переживаниями.

Не каждая угроза BJW является значимой. Предыдущие эксперименты (см. Hafer & Begue, 2005) использовали слабые стимулы, которых было недостаточно для актуализации экзистенциальных переживаний. Поэтому мы решили опросить респондентов об их реальном жизненном опыте, который они считают несправедливым и причинившим им страдания. В философской и религиозной литературе такой опыт часто называют невинными страданиями.

Смирнов (Smirnov, 2023) провел психологическое исследование невинных страданий. Согласно автору, ключевыми характеристиками переживания невинных страданий являются его сложность, устойчивость во времени, вызываемый сильный дистресс, сильное чувство несправедливости, каузальная несогласованность и разрыв жизненной истории. Все эти характеристики, особенно устойчивость, дистресс и каузальная несогласованность, играют важную роль в актуализации экзистенциальных переживаний. Таким образом, мы ожидали обнаружить в нарративах людей описания переживаний, которые можно классифицировать как экзистенциальные переживания.

Участники исследования

В исследовании приняли участие 31 человек (21 женщина и 10 мужчин) со средним возрастом M = 29±9 лет (диапазон от 20 до 53 лет). Планируемый размер выборки составлял не менее 20 участников. Данные об этнической принадлежности и социально-экономическом статусе не собирались в связи с универсальностью изучаемого феномена и их нерелевантностью для данного исследования. Участники были набраны через социальные сети и посредством персональных приглашений. В исследовании участвовали только те респонденты, которые соответствовали критериям отбора, указанным в протоколе одобрения Этического комитета. Все участники являлись гражданами России. Большинство из них имели как минимум степень бакалавра (N = 28). Исследование проводилось очно на русском языке. Продолжительность каждого интервью составляла от двух до пяти часов, при средней продолжительности 3 часа 22 минуты. Все участники подписали форму информированного согласия. Дизайн исследования был одобрен Этическим комитетом Санкт-Петербургского психологического общества (Протокол одобрения №10 от 25 ноября 2021 года).

Материалы и методы

Текстовые данные были собраны посредством полуструктурированного интервью. Респондентов просили описать ситуацию из их жизни, которую они считали несправедливым переживанием, причинившим страдания. Если участник вспоминал несколько подобных ситуаций, его просили выбрать наиболее значимую. Интервью проводилось в полуструктурированной форме с минимальной директивностью со стороны интервьюера. Обсуждались следующие темы:

1. Хронология события и его особенности (Grieder, 2009; Haimson et al., 2021; Mundt, 2014);
2. Предыстория события;
3. Причины события (формальные, действующие и окончательные);
4. Ожидаемость, тяжесть и интенсивность события, оцененные субъективно респондентом;
5. Стратегии совладания, использованные участником;
6. Изменения личности и поведения, произошедшие в результате события согласно отчету респондента;
7. Интегральный смысл события (при наличии) для респондента во время события и на момент интервью (C.L. Park, 2010).

Все интервью были проведены авторами исследования. Авторы имеют степени магистров психологии и ученые степени (PhD), обладают опытом проведения качественных исследований в области психологии личности и экзистенциальной психологии, а также практикой психологического консультирования, что обеспечивает необходимую профессиональную компетентность для проведения интервью.

В соответствии с методологическими рекомендациями Simmons et al. (2012; применительно как к качественной, так и количественной частям исследования), "мы сообщаем о том, как определялся размер выборки, обо всех исключениях данных (если таковые имелись), всех манипуляциях и всех используемых методиках в исследовании". Кроме того, когда это представлялось возможным, все материалы и методы исследования были предварительно зарегистрированы на платформе Open Science Framework.

Анализ данных

Тексты были проанализированы с помощью направленного контент-анализа (directed content analysis; Hsieh & Shannon, 2005). Каждый фрагмент текста кодировался авторами в соответствии с четырьмя экзистенциальными переживаниями: бессмысленность, экзистенциальная изоляция, свобода и тревога смерти. После кодирования три эксперта, имеющие как минимум степень магистра психологии, опыт проведения качественных исследований и знакомство с экзистенциальной психологией, провели валидацию категоризации следующим образом:

1. Каждый текстовый фрагмент анализировался на наличие связи с каждым из экзистенциальных переживаний;
2. Эксперты оценивали степень связи по шкале от 0 до 3, отвечая на вопрос: "Содержит ли данный фрагмент текста характеристику X?" (варианты ответов: 1 - нет, 2 - возможно, да; 3 - да, 4 - определенно да; Streiner & Norman, 2008);
3. Категоризация считалась валидной, если все три эксперта оценивали связь как 3 или выше.

Результаты

Всего было собрано 31 интервью. Каждый участник смог вспомнить как минимум один случай переживания невинных страданий. Несколько респондентов (N = 5) описали тревогу, связанную со смертью, при описании своего опыта невинных страданий. В трех случаях это было связано со смертью близкого родственника, а в двух случаях - со смертью домашнего животного, которое, по их словам, был "[как] член семьи". В основном респонденты отмечали сильную и продолжительную аффективную реакцию на соответствующие события, нежелание принимать ситуацию и ее последствия, а также длительный период переживания горя. В двух случаях этот опыт спровоцировал размышления о собственной конечности и смертности.

Актуализация переживания бессмысленности наблюдалась только у двух респондентов и была связана с распадом партнерских или романтических отношений, в которые они, по их словам, "сильно вложились" (Участник 3) и "не могли представить свою жизнь [без партнера]" (Участник 7). Респонденты описывали чувство бессмысленности, отсутствие желаний, апатию и депрессию.

Среди рассмотренных случаев описания феномена экзистенциальной изоляции (N=17) ответы были наиболее схожими. Наиболее распространенной категорией таких событий стал "разрыв серьезных романтических отношений" (N=14). Участники описывали это переживание следующим образом: "чувство одиночества, что я один в этом, [что] никто не поймет" (Участник 23); "что я остался один на один со всем этим дерьмом" (Участник 1), (Участник 4); "одиночество как покинутость"; "чувство пустоты" (оба - Участник 2); "теперь я один"; "что я остался наедине с самим собой" (оба - Участник 7).

Чувство одиночества возникало непосредственно после события, вызвавшего переживание невинных страданий, и стимулировало респондентов к дальнейшим размышлениям. Если первоначальное состояние было вызвано физическим фактом отсутствия другого (близкого) человека, то впоследствии оно переходило на социальный уровень (все респонденты отмечали, что в течение некоторого времени после основного события у них сократились контакты с другими людьми) и приобретало экзистенциальное значение через осознание ответственности за собственную жизнь, что приводило к актуализации экзистенциальной проблемы свободы.

Экзистенциальная проблема свободы присутствовала в различных формах в большинстве интервью (N = 25). В некоторых случаях ее осознание возникало непосредственно после события, спровоцировавшего переживание невинных страданий ("Я понял, что мне придется отказаться от своих убеждений и измениться" [Участник 3]), тогда как в других случаях оно появлялось лишь спустя некоторое время после принятия ситуации ("[осознал, что мне нужно] 'взять себя в руки'" [Участник 25]). Один из респондентов выразил это в форме метафоры: "[Мы] были одним зеркалом. Зеркало разбилось. Непонятно, где ты, где он и что между вами общего. Самое важное - собрать себя из осколков" (Участник 7).

На аффективном уровне это воспринималось как отсутствие предвосхищающей социализации (у всех респондентов), непонимание того, как жить дальше, потерю привычных ориентиров, некоторые сомнения в адекватности собственных ценностных установок (по меткому выражению одного из респондентов - "розовые, черт возьми, очки слетели"; оба случая - Участник 7) и их последующее переосмысление (как видно из ретроспективного анализа в настоящем времени). Общее распределение конечных экзистенциальных данностей представлено на Рисунке 1.

Обсуждение

Основной результат качественного исследования заключается в том, что все респонденты сообщили о наличии экзистенциальных переживаний, связанных с несправедливыми событиями, произошедшими с ними, или их непосредственными последствиями. Более того, успешное разрешение и принятие критического события глубоко укоренено на экзистенциальном уровне. Это особенно хорошо прослеживается на примере столкновения респондентов с проблемой свободы, которая оказалась наиболее распространенной среди конечных экзистенциальных данностей.

Переломным моментом в этом столкновении стало осознание участниками необходимости взять ответственность за собственную жизнь и начать действовать. Это полностью соответствует позиции Ялома (Yalom, 1980), который утверждал, что экзистенциальная проблема свободы тесно связана с понятиями ответственности и воли. Методы совладания варьировались в зависимости от ситуации: трудоголизм, кардинальная смена профессиональной деятельности, начало психотерапии, занятия саморазвитием, концентрация на общении с близкими и выстраивании отношений с ними, самосоциализация ("заставлял себя социализироваться, ходить в кино или театр", "сознательно старался общаться с другими людьми" [оба случая - Участник 7]), а также кардинальная смена окружения. Однако глубинный смысл всех этих методов был одинаков - принятие ответственности за свою жизнь.

В целом, полученные результаты согласуются с идеями экзистенциальных философов о свободе. Тиллих (Tillich, 1952) утверждает, что человек по-настоящему становится человеком только тогда, когда принимает решение. Для Ялома (Yalom, 1980) свобода неразрывно связана с понятиями выбора и ответственности. Гришина (Grishina, 2018), развивая идеи Ролло Мэя, выделяет особый вид свободы - свободу бытия, которая "...проявляется, во-первых, в способности человека изменять свое отношение к существующим ограничениям, включая отношение к самому себе; во-вторых, в способности расширять границы своей идентичности, 'трансцендировать'...".

Это косвенно подтверждается тем смыслом, который респонденты приписывали своему опыту невинных страданий. Большинство участников (N = 19) указали, что пережитые страдания "воспитали" их и сделали сильнее. Один из респондентов даже процитировал Ницше: "то, что не убивает меня, делает меня сильнее" (Nietzsche & Hollingdale, 2003). В неявной форме декларация этого смысла подразумевает осознание и принятие личностных изменений, связанных с событием, что восстанавливает нарушенную критическим событием каузальную согласованность. 

Вторым по частоте встречаемости смыслом стало личностное развитие (N = 9 участников). Респонденты отмечали, что приобрели важный жизненный опыт, позволивший им стать более зрелыми, мудрыми и менее инфантильными. Этот смысл косвенно указывает на проблему ответственности, которая, в свою очередь, возвращает нас к экзистенциальной проблеме свободы (Yalom, 1980).

Все участники отметили, что сначала они ощущали несправедливость, и лишь затем - экзистенциальные переживания. Более того, практически каждый респондент (31 из 32) сообщил о наличии хотя бы одного из экзистенциальных переживаний, возникших после критического события. Таким образом, эти результаты подтверждают гипотезу о том, что переживание несправедливых событий актуализирует экзистенциальную тревогу, заставляя участников сталкиваться с возникающими экзистенциальными проблемами.

Количественное исследование

В предыдущем разделе мы показали, что гипотеза об актуализации экзистенциальных переживаний через опыт невинных страданий является, как минимум, обоснованной. Следующим шагом стала её количественная валидация.

Во многих исследованиях BJW используется метод прайминга для манипуляции верой в справедливый мир (Hafer & Begue, 2005). Участникам предлагают читать тексты или смотреть видео, бросающие вызов их представлениям о справедливости. Если существует зависимая переменная, коррелирующая с BJW, разница между Группой 1 и Группой 2 может быть использована для проверки гипотезы.

Однако мы полагаем, что такой подход неприменим к экзистенциальным переживаниям. Во-первых, BJW является исключительно когнитивным конструктом, тогда как экзистенциальные переживания носят экзистенциальный характер. Во-вторых, экзистенциальные конструкты представляют собой долгосрочные интегральные компоненты личности (Grishina, 2018). Мы считаем, что они не могут быть изменены кратковременным слабым стимулом, поскольку размер эффекта будет незначительным. Хотя в некоторых исследованиях (например, по экзистенциальной изоляции у Pinel et al., 2017) используется метод прайминга, мы полагаем, что он не способен вызвать реальное, измеримое изменение уровня экзистенциальных проблем в силу природы этих проблем. Безусловно, сильный стимул, такой как неожиданная смерть близкого человека или другие непредвиденные критические события, может мгновенно актуализировать одну из данностей существования; однако проведение эксперимента с такими событиями представляет значительные трудности.

Поэтому мы предложили иной подход. Мы рассмотрели две группы россиян: (а) тех, кто не желал переезжать из России после 24 февраля 2022 года, и (б) тех, кто хотел переехать. Группа 2 включала респондентов, которые сменили место постоянного проживания после 24 февраля 2022 года или имели твердое намерение это сделать. Мы оценивали причины их переезда, чтобы убедиться, что решение было осознанным и связано с чувством незащищенности или глубокого разочарования. Группа 1 состояла из респондентов, которые не меняли место жительства и не планировали этого. Дополнительно мы выясняли: (а) было ли это решение добровольным или вынужденным обстоятельствами; (б) чувствовали ли они себя комфортно, оставаясь на прежнем месте (с точки зрения безопасности и соответствия их ценностям). Для нашего исследования представляли особый интерес те, кто остался по собственной воле и поддерживал ситуацию в стране, и те, кто переехал из-за несогласия с происходящим.

Мы предположили, что участники Группы 2 переживали угрозу своей BJW, в то время как респонденты Группы 1 - нет. Почему? BJW представляет собой убеждение, что мир фундаментально справедлив: люди получают по заслугам - добро вознаграждается, зло наказывается, и в конечном счете торжествует справедливость. Это убеждение обеспечивает чувство порядка, предсказуемости и контроля, давая психологический комфорт в мире, который часто воспринимается как хаотичный и непредсказуемый. Военные действия по своей природе предполагают насилие, разрушения и страдания мирного населения, что прямо противоречит базовому принципу справедливого мира, где должно преобладать добро, а вред минимизирован. Даже когда военные действия предпринимаются с благими намерениями, их последствия могут оставаться глубоко несправедливыми. Следовательно, если обнаружится разница в уровне экзистенциальных переживаний между двумя группами, это подтвердит связь между BJW и актуализацией экзистенциальных переживаний.

Участники и процедура исследования

В исследовании приняли участие 500 респондентов (412 женщин, 74 мужчины и 14 человек, выбравших иные варианты). Планируемый размер выборки составлял не менее 300 участников. Средний возраст респондентов - 36 лет. Данные об этнической принадлежности и социально-экономическом статусе не собирались в связи с универсальностью изучаемого феномена и их нерелевантностью для данного исследования. Набор участников осуществлялся через социальные сети. Участие было анонимным и конфиденциальным. Исследование проводилось в 2023 году. Участие было добровольным и не предполагало вознаграждения. Исследование проводилось в онлайн-формате. Все респонденты дали информированное согласие.

Дизайн исследования был одобрен Этическим комитетом Санкт-Петербургского психологического общества (Резолюции: Протокол №10 от 25 ноября 2021 года; Протокол №20 от 9 марта 2023 года). Исследование было предварительно зарегистрировано на платформе Open Science Framework (OSF, Smirnov and Makarova, 2023). Документы и первоначальные гипотезы исследования доступны на этой платформе.

Процедура исследования включала следующие этапы:

1. Участники знакомились с инструкциями и формой информированного согласия, после чего подтверждали свое согласие на участие.
2. Заполнение опросников (перечень приведен ниже).
3. Предоставление демографических данных и информации о намерении переехать из России.

Последовательность вопросов рандомизировалась для каждой шкалы. Помимо указанных данных, мы фиксировали время выполнения опросов для исключения недобросовестных ответов. Дополнительно были включены повторяющиеся вопросы для дополнительной проверки согласованности ответов.

Методики исследования

Помимо демографических данных, участники заполняли следующие опросники для оценки уровня экзистенциальной тревоги и экзистенциальных переживаний: ECQ, EIS, MLQ и шкалу экзистенциального поиска (EQ). Для оценки BJW использовались шкалы GBJW и PBJW. Во всех случаях применялись русскоязычные адаптации методик.

Шкалы общей и личной веры в справедливый мир (GBJW, PBJW)

GBJW и PBJW (Dalbert, 1999) оценивают степень веры в справедливый мир. Согласно концепции, BJW предполагает убеждённость в том, что люди в целом получают по заслугам (Lerner & Miller, 1978; Rubin & Peplau, 1975). Различие между шкалами заключается в объекте убеждения: общая шкала оценивает веру в справедливость мира, тогда как личная - в справедливость собственной жизни. Шкалы содержат 6 и 7 вопросов соответственно, с вариантами ответов от 1 до 6 баллов. Использовалась русская адаптация Нартовой-Бочавер и др. (2018).

Опросник экзистенциальных переживаний (ECQ) 

ECQ (Van Bruggen et al., 2017) основан на работах Тиллиха (1952), Ялома (1980), Гласа (2003), теории управления страхом смерти (Greenberg et al., 2004) и концепции "экзистенциальной большой пятёрки" (Koole et al., 2006). Опросник измеряет уровень экзистенциальных переживаний по трём факторам: общая экзистенциальная тревога, тревога смерти и избегание. Состоит из 22 утверждений (например: "Вопрос о наличии смысла жизни вызывает у меня тревогу", "Я боюсь, что никогда не познаю себя на глубинном уровне"). Ответы оцениваются по шкале от 1 до 5 баллов. Адаптация выполнена авторами данного исследования.

Шкала экзистенциальной изоляции (EIS)

EIS (Pinel et al., 2017) оценивает переживание экзистенциальной изоляции. Состоит из 6 утверждений (например: "Обычно я чувствую, что люди разделяют мои взгляды", "Другие люди обычно не понимают моего опыта"). Ответы даются по 10-балльной шкале Лайкерта (0 - "категорически не согласен" до 9 - "полностью согласен"). Использовался перевод, выполненный авторами исследования.

Опросник смысла жизни (MLQ) 

MLQ (Steger et al., 2006) измеряет ощущение значимости существования и осмысленности жизни. Содержит 10 вопросов (например: "Моя жизнь имеет ясную цель", "Я постоянно ищу то, что делает мою жизнь значимой") с двумя субшкалами: Присутствие смысла и Поиск смысла. Ответы оцениваются по шкале от 1 до 7 баллов. Применялась версия, адаптированная авторами исследования.

Шкала экзистенциального поиска (EQ) 

EQ (Van Pachterbeke et al., 2012) оценивает степень вовлечённости в экзистенциальные вопросы и поиск смысла жизни. 9 пунктов шкалы фокусируются на экзистенциальных переживаниях без привязки к религиозным убеждениям (в отличие от Религиозного поиска Batson & Raynor-Prince, 1983). Ответы даются по шкале от 1 до 7 баллов. Использовался русский перевод авторов исследования.

Анализ данных

Анализ включал несколько этапов. Сначала мы исключили все ответы, соответствующие следующим критериям: (a) хотя бы один вопрос остался без ответа; (b) время выполнения опроса составило менее пяти минут (участники, заполнившие опрос быстрее, были исключены из анализа); (c) абсолютное значение разницы между дублирующими ответами превышало количество дубликатов (например, при двух дублирующих вопросах сумма абсолютных значений разницы ответов не должна была превышать 2).

Для оценки внутренней согласованности мы рассчитывали:
 (a) коэффициент корреляции Пирсона для каждого пункта,
 (b) коэффициент α Кронбаха,
 (c) ω Макдональда.

Мы выбрали ω Макдональда потому что: (a) он лучше подходит для многомерных шкал (как в случае с ECQ и MLQ), (b) обеспечивает более теоретически обоснованную оценку надежности (Revelle & Zinbarg, 2009).

Для коэффициентов корреляции ожидаемые значения находились в диапазоне 0.3 ≤ r ≤ 0.7 (Kline, 1986). Для оценки размера эффекта между группами использовался d Коэна (Cohen, 2013), интерпретировавшийся как:

• малый при d < 0.2
• средний при 0.2 ≤ d < 0.5
• большой при d ≥ 0.5

По запросу рецензентов были рассчитаны дополнительные статистики:

• t-критерий Стьюдента с p-уровнем значимости
• доверительные интервалы для t-критерия и d Коэна

Анализ проводился с использованием Jupyter-блокнотов Python, работавших с CSV-файлами данных. В анализе использовались следующие Python-пакеты: numpy (Harris et al., 2020), scipy (Virtanen et al., 2020), pandas (The Pandas Development Team, 2023), pingouin (Vallat, 2018), reliability (Fernández, 2022), factor_analyzer. Для выполнения дополнительных запросов рецензентов применялся пакет psych для R (Makowski, 2018).

Гипотезы

Мы предполагали обнаружить слабую или умеренную корреляцию между BJW и экзистенциальными переживаниями. Эта связь должна быть сильнее выражена в Группе 2, где участники столкнулись с угрозой своей BJW. В частности, мы ожидали:

• отрицательную корреляцию между личной BJW и:
• экзистенциальной тревогой (через фактор общей тревожности)
• экзистенциальной изоляцией
• положительную корреляцию с осмысленностью жизни
• отсутствие корреляции с показателями EQ

Кроме того, мы предполагали наличие среднего или большого размера эффекта между Группой 1 и Группой 2 по следующим параметрам:

• экзистенциальные переживания
• показатели BJW
• осмысленность жизни
• экзистенциальная изоляция

Результаты

Всего было получено 465 валидных ответов (383 женщины, 71 мужчина, 11 человек указали другой гендер; средний возраст = 36 лет, SD = 10). В Группе 1 было 327 участников (274 женщины, 51 мужчина, 2 человека указали другой гендер; средний возраст = 36 лет, SD = 10). В Группе 2 - 138 участников (109 женщин, 20 мужчин, 9 человек указали другой гендер; средний возраст = 35 лет, SD = 10).

Все шкалы продемонстрировали высокую внутреннюю согласованность. Средние значения и статистические показатели представлены в Таблице 1. Корреляционный анализ для всей выборки, а также отдельно для Группы 1 и Группы 2 приведен в Таблице 2. Размер эффекта между Группой 1 и Группой 2 представлен в Таблице 3.

 

Обсуждение результатов

Результаты количественного исследования в целом подтверждают гипотезу о связи между актуализацией экзистенциальных переживаний и верой в справедливый мир (BJW). Как и предполагалось, обнаружены:

1. Слабая отрицательная корреляция между экзистенциальной изоляцией и общей и личной верой в справедливый мир
2. Слабая положительная корреляция между осмысленностью жизни и общей верой в справедливый мир

Эти данные свидетельствуют, что вера в справедливый мир снижает переживание экзистенциальной изоляции, а также способствует усилению ощущения смысла жизни.

Для всей выборки и Группы 2 обнаружены слабые положительные корреляции между общей BJW и осмысленностью жизни (MLQ). Это можно объяснить тем, что актуализация экзистенциальных переживаний в критической ситуации требует адекватного ответа, который может быть найден через поиск смысла.

Особый интерес представляет:

1. Отрицательная корреляция личной BJW с экзистенциальной тревогой для всей выборки
2. Отсутствие такой корреляции в Группе 2

Эти данные подтверждают гипотезу о том, что:

• вера в справедливость личного мира снижает экзистенциальную тревогу
• при угрозе или утрате этой веры экзистенциальные переживания актуализируются и начинают выступать как самостоятельные факторы

Дополнительным аргументом в пользу этой гипотезы служит анализ размера эффекта (Таблица 3), который показывает:

• значимые различия между группами
• специфику влияния угрозы BJW на экзистенциальные переживания

Данные Таблицы 3 демонстрируют:

1. Большой размер эффекта для GBJW и PBJW:

• свидетельствует о принципиально разных способах совладания с угрозой BJW в группах
• группа, выразившая желание переехать после 24 февраля 2022 года, показала значимо более низкие показатели BJW (что объясняет их миграционные намерения)
• группа, оставшаяся в России, вероятно, нашла убедительное объяснение происходящим событиям, сохранив веру в справедливый мир

1. Средний размер эффекта для ECQ:

• подтверждает, что несовладаемая угроза BJW приводит к актуализации экзистенциальных переживаний
• участники, переехавшие или планировавшие переезд, демонстрируют значимо более высокий уровень экзистенциальных переживаний

Основные выводы:

1. Установлена однозначная взаимосвязь между экзистенциальными переживаниями и верой в справедливый мир (BJW)
2. Подтверждено, что у лиц, выразивших желание покинуть Россию после 24 февраля 2022 года снижена или утрачена BJW и актуализированы экзистенциальные проблемы

Эти результаты поддерживают центральную гипотезу исследования: невозможность совладать с угрозой BJW (характерная для Группы 2) приводит к актуализации экзистенциальных переживаний. 

 

Общее обсуждение

Результаты данного исследования подтверждают идею о взаимосвязи между экзистенциальными переживаниями и верой в справедливый мир (BJW). В то время как экзистенциальная психология традиционно подчеркивает универсальную природу экзистенциальных переживаний, настоящее исследование предполагает, что эти переживания актуализируются не только в результате личной экзистенциальной рефлексии, но и под воздействием внешних угроз, таких как опыт несправедливых событий, с которыми невозможно справиться с помощью традиционных культурных стратегий совладания.

Качественный и количественный компоненты этого смешанного исследования согласованы между собой. Качественная часть показывает, что когда люди сталкиваются с опытом несправедливых страданий, они сначала воспринимают несправедливость и не могут с ней справиться, что активирует экзистенциальные переживания. Неспособность эффективно справиться с этими несправедливыми событиями приводит к возникновению таких переживаний, как изоляция, бессмысленность и свобода. Этот вывод важен, поскольку он ставит под сомнение представление о том, что экзистенциальные переживания всегда возникают независимо.

Количественное исследование подтверждает взаимосвязь между BJW и экзистенциальной тревогой и переживаниями. Результаты показывают, что люди, столкнувшиеся со значительной угрозой своей BJW - такие как те, кто переехал или хотел переехать из России после критического события - испытывают повышенный уровень экзистенциальных переживаний. Эта группа продемонстрировала значительно более низкий уровень BJW и более высокий уровень (большой размер эффекта) экзистенциальной тревоги, проблем, связанных со свободой, и чувства бессмысленности.

Как качественное, так и количественное исследования поддерживают идею о том, что экзистенциальные переживания могут быть спровоцированы внешними событиями, которые подрывают основные психологические структуры. Это позволяет предположить, что сама BJW может выступать в качестве буфера против экзистенциальной тревоги. Если человек верит, что мир справедлив, он может чувствовать большую уверенность в будущем, что снижает уровень неопределенности и, следовательно, переживание свободы как конечной данности, поскольку мир не кажется случайным. Когда этот буфер дает сбой - из-за неспособности рационализировать или справиться с несправедливыми страданиями - актуализируются экзистенциальные переживания, особенно проблема свободы, поскольку люди вынуждены сталкиваться с реальностью жизни. Таким образом, можно считать BJW защитным механизмом против экзистенциальных угроз.

Данное исследование может иметь важные последствия для психотерапии и методов работы с экзистенциальным дистрессом. Традиционная психотерапия, особенно экзистенциальная, часто фокусируется непосредственно на таких проблемах, как смерть, бессмысленность и изоляция, рассматривая их как самостоятельные феномены. Однако результаты настоящего исследования показывают, что иногда экзистенциальные переживания могут быть вторичными по отношению к другим проблемам, связанным с переживанием несправедливых критических событий. В таких случаях терапевты могут достичь лучших результатов, работая непосредственно с этими событиями. Когнитивный подход может быть особенно полезен для такой работы. Однако остается открытым вопрос, следует ли подвергать сомнению саму BJW, которую можно рассматривать как когнитивное искажение: если это искажение будет устранено в ходе терапии, это может привести к неожиданным последствиям, таким как актуализация экзистенциальных переживаний.

Заключение

Исследование предоставляет аргументы в пользу существования взаимосвязи между экзистенциальными переживаниями и BJW. Традиционно такие экзистенциальные проблемы, как смерть, изоляция, свобода и бессмысленность, рассматриваются как внутренние, универсальные данности человеческого существования. Однако полученные результаты свидетельствуют, что эти переживания могут актуализироваться и усиливаться под воздействием внешних угроз, таких как опыт несправедливых событий.

В исследовании использованы качественный и количественный подходы, которые взаимно дополняют друг друга. Качественные данные показывают, что люди, переживающие несправедливые страдания, часто сталкиваются с актуализированными экзистенциальными переживаниями. Это подчеркивает важную защитную роль BJW против экзистенциальных угроз. Когда эта вера нарушается несправедливыми событиями, а механизмы совладания оказываются неэффективными, активируются экзистенциальные переживания. Собранные нарративы демонстрируют, что, когда люди не могут найти убедительную стратегию совладания, они вынуждены сталкиваться с глубинными экзистенциальными проблемами, наиболее распространенными из которых являются бессмысленность, изоляция и свобода. 

Количественные результаты также подтверждают эту взаимосвязь. Статистический анализ выявляет значимые корреляции между BJW и экзистенциальными переживаниями. Группа 2 (респонденты, воспринимавшие события как несправедливые и потому имевшие более низкий уровень BJW) демонстрировала значимо более высокий уровень экзистенциальных переживаний (большой размер эффекта). Эти данные позволяют предположить, что экзистенциальные переживания скорее актуализируются в определенном контексте, чем присутствуют постоянно, как считалось ранее в экзистенциальной психологии.

С практической точки зрения, эти результаты могут иметь важное значение для психотерапии. При работе с людьми, испытывающими экзистенциальные проблемы, целесообразно исследовать, не пережили ли они несправедливые события. В таком случае, терапевтические вмешательства могут быть направлены на работу с BJW как с источником первоначальных экзистенциальных проблем.

В заключение, данное исследование расширяет понимание экзистенциальных переживаний, показывая, что они не являются просто данностями существования. Эти переживания могут быть связаны с фундаментальными убеждениями. В данной статье мы продемонстрировали такую связь на примере BJW. Дальнейшие исследования могли бы изучить, как другие базовые убеждения взаимодействуют с экзистенциальными переживаниями.

Ограничения исследования

Помимо указанных допущений, текущее исследование имеет ряд других ограничений. Во-первых, оно проводилось только на российской выборке, что обусловлено его дизайном с двумя группами. Во-вторых, выборка для качественного исследования была невелика (31 респондент). Однако анализ работ, использующих аналогичный метод, показывает, что этого достаточно. Кроме того, каждое интервью в среднем занимало 4 часа, что позволило собрать богатые данные, что для качественного исследования важнее, чем количество респондентов. В-третьих, все респонденты были россиянами из-за дизайна количественной части исследования. Хотя можно утверждать, что экзистенциальные переживания универсальны, результаты следует валидировать на других выборках.

Вклад авторов

Евгений Смирнов: Концептуализация, Методология, Программное обеспечение, Формальный анализ, Написание первоначального варианта, Редактирование, Визуализация, Управление проектом.

 Мария Макарова: Исследование, Ресурсы, Написание первоначального варианта, Редактирование.

 

Конфликт интересов

 Авторы заявляют об отсутствии потенциальных конфликтов интересов в отношении исследования, авторства и/или публикации данной статьи.

 

Финансирование

 Авторы не получали финансовой поддержки для проведения исследования, написания и/или публикации данной статьи.

 

ORCID iDs

Evgeny Smirnov https://orcid.org/0000-0001-8264-8668

Maria Makarova https://orcid.org/0000-0002-8279-0581

 

Data Availability and Preregistration

Дизайн данного исследования был предварительно зарегистрирован на платформе Open Science Framework (OSF). На платформе размещены: Результаты исследования, Необработанные данные, Сопутствующие документы (включая решение Этического комитета):

• • https://doi.org/10.17605/OSF.IO/6HGFD
• • https://doi.org/10.17605/OSF.IO/PRX9J
• • https://doi.org/10.17605/OSF.IO/J5GAM

 

Данная статья является частью масштабного исследовательского проекта, реализуемого авторами и их коллегами с 2022 года. Основные цели проекта включают:

1. Перевод и адаптацию существующих экзистенциальных методик
2. Их валидацию и психометрическую оценку
3. Совершенствование диагностического инструментария
4. Разработку новых исследовательских инструментов
5. Изучение значимых взаимосвязей, включая рассмотренную в статье связь с верой в справедливый мир (BJW)

 

Список литературы:

Batson, C. D., & Raynor-Prince, L. (1983). Religious orientation and complexity of thought about existential concerns. Journal for the Scientific Study of Religion, 22(1), 38–50. https://doi.org/10.2307/1385590

Cohen, J. (2013). Statistical power analysis for the behavioral sciences (2nd ed.). Taylor and Francis.

Dalbert, C. (1999). The world is more just for me than generally: About the personal belief in a just world scale’s validity. Social Justice Research, 12(2), 79–98. Dalbert, C., Montada, L., & Schmitt, M. (1987). Glaube an eine gerechte Welt als Motiv: Validierungskorrelate zweier Skalen [Belief in a just world: Validation correlates of two scales.]. Psychologische Beitrage, 29(4), 596–615.

Durmus, D. U., Halil, E., Yakup, O., & Fusun, E. (2017). The Existential Concerns Questionnaire (ECQ): A study of validity and reliability. In R. Yilmaz, M. A. Icbay, & H. Arslan (Eds.), Research and development on social sciences (pp. 423–429). Bialystok.

Fernández, R. V. (2022, January 8). reliabiliPy: Measures of survey domain reliability in Python with explanations and examples. Cronbach’s Alpha and Omegas (Version v0.0.0). https://doi.org/10.5281/ZENODO.5830894

Franchina, V., Bonfanti, R. C., Lo Coco, G., & Salerno, L. (2022). The role of existen- tial concerns in the individual’s decisions regarding COVID-19 vaccine uptake: A survey among non-vaccinated Italian adults during the third wave of the pandemic. Vaccines, 10(7), 1079.

Frankl, V. E. (2006). Man’s search for meaning. Beacon Press.

Furnham, A., & Procter, E. (1989). Belief in a just world: Review and critique of the individual difference literature. British Journal of Social Psychology, 28(4), 365–384. https://doi.org/10.1111/j.2044-8309.1989.tb00880.x

Glas, G. (2003). Anxiety—Animal reactions and the embodiment of mean- ing. In B. Fulford, K. Morris, J. Sadler & G. Stanghellini (Eds.), Nature and narrative (pp. 231–250). Oxford University Press. https://doi.org/10.1093/med/9780198526117.003.0015

Greenberg, J., Koole, S. L., & Pyszczynski, T. (2004). Handbook of experimental existential psychology. The Guilford Press.

Grieder, A. (2009). What are boundary situations? A Jaspersian notion reconsidered. Journal of the British Society for Phenomenology, 40(3), 330–336. https://doi.org /10.1080/00071773.2009.11006692

Grishina, N. V. (2018). Existential psychology: A textbook. Izd-vo St. Petersburg University.

Hafer, C. L., & Begue, L. (2005). Experimental research on just-world theory: Problems, developments, and future challenges. Psychological Bulletin, 131(1), 128–167.

Hafer, C. L., & Gosse, L. (2011). Predicting alternative strategies for preserving a belief in a just world: The case of repressive coping style: Belief in a just world. European Journal of Social Psychology, 41(6), 730–739. https://doi.org/10.1002/ ejsp.807

Hafer, C. L., & Sutton, R. (2016). Belief in a just world. In C. Sabbagh & M. Schmitt (Eds.), Handbook of social justice theory and research (pp. 145–160). Springer. https://doi.org/10.1007/978-1-4939-3216-0_8

Haimson, O. L., Carter, A. J., Corvite, S., Wheeler, B., Wang, L., Liu, T., & Lige, A. (2021). The major life events taxonomy: Social readjustment, social media information sharing, and online network separation during times of life transition. Journal of the Association for Information Science and Technology, 72(7), 933–947. https://doi.org/10.1002/asi.24455

Harris, C. R., Millman, K. J., van der Walt, S. J., Gommers, R., Virtanen, P., Cournapeau, D., Wieser, E., Taylor, J., Berg, S., Smith, N. J., Kern, R., Picus, M., Hoyer, S., van Kerkwijk, M. H., Brett, M., Haldane, A., del Río, J. F., Wiebe, M., Peterson, P., & Oliphant, T. E. (2020). Array programming with NumPy. Nature, 585(7825), 357–362. https://doi.org/10.1038/s41586-020-2649-2

Helm, P. J., Lifshin, U., Chau, R., & Greenberg, J. (2019). Existential isolation and death thought accessibility. Journal of Research in Personality, 82, 103845. https://doi.org/10.1016/j.jrp.2019.103845

Helm, P. J., Rothschild, L. G., Greenberg, J., & Croft, A. (2018). Explaining sex differences in existential isolation research. Personality and Individual Differences, 134, 283–288. https://doi.org/10.1016/j.paid.2018.06.032

Helsen, K., Van den Bussche, E., Vlaeyen, J. W., & Goubert, L. (2013). Confirmatory factor analysis of the Dutch Intolerance of Uncertainty Scale: Comparison of the full and short version. Journal of Behavior Therapy and Experimental Psychiatry, 44(1), 21–29. https://doi.org/10.1016/j.jbtep.2012.07.004

Hsieh, H.-F., & Shannon, S. E. (2005). Three approaches to qualitative con- tent analysis. Qualitative Health Research, 15(9), 1277–1288. https://doi.org/10.1177/1049732305276687

Igou, E. R., Blake, A. A., & Bless, H. (2021). Just-world beliefs increase helping intentions via meaning and affect. Journal of Happiness Studies, 22(5), 2235– 2253. https://doi.org/10.1007/s10902-020-00317-6

Jaspers, K. (1969). Philosophy. University of Chicago Press.

Jessor, R., & Jessor, S. (1977). Problem behavior and psychosocial development. Academic Press.

Kline, P. (1986). A handbook of test construction: Introduction to psychometric design. Methuen.

Koole, S. L. (2010). Existential psychology. In I. B. Weiner & W. E. Craighead (Eds.), The Corsini encyclopedia of psychology (corpsy0329). John Wiley & Sons. https://doi.org/10.1002/9780470479216.corpsy0329

Koole, S. L., Greenberg, J., & Pyszczynski, T. (2006). Introducing science to the psychology of the soul: Experimental existential psychology. Current Directions in Psychological Science, 15(5), 212–216. https://doi.org/10.1111/j.1467- 8721.2006.00438.x

Kuchyna, V. (2020). Existential concerns questionnaire (ECQ) of Vincentius van Bruggen Ukrainian language validation and adaptation. World Science, 3(6(58)), 56–65. https://doi.org/10.31435/rsglobal_ws/30062020/7123

Lerner, M. J. (1970). The desire for justice and reactions to victims. In J. Macaulay & L. Berkowitz (Eds.), Altruism and helping behavior (pp. 205–229). Academic Press.

Lerner, M. J. (1980). The belief in a just world: A fundamental delusion [Includes index]. Plenum Press.

Lerner, M. J., & Matthews, G. (1967). Reactions to suffering of others under condi- tions of indirect responsibility. Journal of Personality and Social Psychology, 5(3), 319–325. https://doi.org/10.1037/h0024304

Lerner, M. J., & Miller, D. T. (1978). Just world research and the attribution process: Looking back and ahead. Psychological Bulletin, 85(5), 1030–1051.

Lerner, M. J., & Simmons, C. H. (1966). Observer’s reaction to the “innocent vic- tim””: Compassion or rejection? Journal of Personality and Social Psychology, 4(2), 203–210. https://doi.org/10.1037/h0023562

Lipkus, I. (1991). The construction and preliminary validation of a global belief in a just world scale and the exploratory analysis of the multidimensional belief in a just world scale. Personality and Individual Differences, 12(11), 1171–1178. https://doi.org/10.1016/0191-8869(91)90081-L

Lovibond, P., & Lovibond, S. (1995). The structure of negative emotional states: Comparison of the Depression Anxiety Stress Scales (DASS) with the Beck Depression and Anxiety Inventories. Behaviour Research and Therapy, 33(3), 335–343. https://doi.org/10.1016/0005-7967(94)00075-U

Makowski, D. (2018). The psycho package: An efficient and publishing-oriented workflow for psychological science. Journal of Open Source Software, 3(22), 470. https://doi.org/10.21105/joss.00470

May, R. E. (1961). Existential psychology. Crown Publishing Group, Random House. Mayers, A. M., Khoo, S.-T., & Svartberg, M. (2002). The Existential Loneliness Questionnaire: Background, development, and preliminary findings. Journal of

Clinical Psychology, 58(9), 1183–1193. https://doi.org/10.1002/jclp.10038 Ming To, S., & Ho Chan, W. C. (2016). Psychometric evaluation of the Chinese ver- sion of the existential anxiety questionnaire in a sample of Chinese adolescents living in Hong Kong. Child and Youth Care Forum, 45(4), 487–503. https://doi.org/10.1007/s10566-016-9347-0

Mundt, C. (2014). Jaspers concept of “limit situation”: Extensions and therapeutic applications. In T. Fuchs, T. Breyer & C. Mundt (Eds.), Karl Jaspers’ philosophy and psychopathology (pp. 169–178). Springer. https://doi.org/10.1007/978-1- 4614-8878-1_11

Nartova-Bochaver, S., Donat, M., Astanina, N., & Rüprich, C. (2018). Russian adapta- tions of general and personal belief in a just world scales: Validation and psycho- metric properties. Social Justice Research, 31(1), 61–84. https://doi.org/10.1007/ s11211-017-0302-5

Nietzsche, F., & Hollingdale, R. J. (2003). Twilight of the idols and the Anti-Christ (Repr. with a new chronology). Penguin Books.

The Pandas Development Team. (2023, February 20). Pandas-dev/pandas: Pandas (Version v2.0.0rc0). https://doi.org/10.5281/ZENODO.3509134

Park, C. L. (2010). Making sense of the meaning literature: An integrative review of meaning making and its effects on adjustment to stressful life events. Psychological Bulletin, 136(2), 257–301. https://doi.org/10.1037/a0018301

Park, Y. C., & Pinel, E. C. (2020). Existential isolation and cultural orientation. Personality and Individual Differences, 159, 109891. https://doi.org/10.1016/j. paid.2020.109891

Pellens, H., Dezutter, J., Luyten, P., & Vanhooren, S. (2022). To be scared or scared to be: Existential anxiety as a mediator between meaning experience and depres- sion. Journal of Humanistic Psychology. Advance online publication. https://doi. org/10.1177/00221678221140617

Pinel, E. C., Long, A. E., Landau, M. J., & Pyszczynski, T. (2004). I-sharing, the prob- lem of existential isolation, and their implications for interpersonal and intergroup phenomena. In J. Greenberg, S. L. Koole & T. Pyszczynski (Eds.), Handbook of experimental existential psychology (pp. 352–368). Guilford Publications.

Pinel, E. C., Long, A. E., Murdoch, E. Q., & Helm, P. (2017). A prisoner of one’s own mind: Identifying and understanding existential isolation. Personality and Individual Differences, 105, 54–63. https://doi.org/10.1016/j.paid.2016.09.024

Proulx, T., & Inzlicht, M. (2012). The five “A”s of meaning maintenance: Finding meaning in the theories of sense-making. Psychological Inquiry, 23(4), 317–335. Reed, D. E., Williamson, R. E., & Wickham, R. E. (2021). Memento mori: Understanding existential anxiety through the existential pathway model. Journal of Theoretical Social Psychology, 5(1), 14–25.

Revelle, W., & Zinbarg, R. E. (2009). Coefficients alpha, beta, omega, and the glb: Comments on Sijtsma. Psychometrika, 74(1), 145–154. https://doi.org/10.1007/s11336-008-9102-z

Rubin, Z., & Peplau, L. A. (1975). Who believes in a just world? Journal of Social Issues, 31(3), 65–89. https://doi.org/10.1111/j.1540-4560.1975.tb00997.x Russell, D. W. (1996). UCLA Loneliness Scale (Version 3): Reliability, validity, and factor structure. Journal of Personality Assessment, 66(1), 20–40. https://doi.org/10.1207/s15327752jpa6601_2

Saadati, H., & Bahmani, B. (2021). The development and psychometric properties of geriatric existential anxiety scale. Indian Journal of Forensic Medicine & Toxicology, 15(3), 2544–2552. https://doi.org/10.37506/ijfmt.v15i3.15689

Simmons, J., Nelson, L., & Simonsohn, U. (2012). A 21 word solution. The Official Newsletter of the Society for Personality and Social Psychology, 26(2), 4–7.

Smirnov, E. (2023). How do people experience innocent suffering? Frontiers in Psychology, 14, Article 1148902. https://doi.org/10.3389/fpsyg.2023.1148902 

Smirnov, E., & Makarova, M. (2023). The relationship between the belief in a just world and existential concerns. https://doi.org/10.17605/OSF.IO/VG9AH 

Steger, M. F. (2022). Making meaning in life: A thematic review of successful experi- mental psychological and psychotherapeutic interventions. In Meaning in Life International Conference 2022-Cultivating, Promoting, and Enhancing Meaning in Life Across Cultures and Life Span MIL 2022 (pp. 5–20). Atlantis Press.

Steger, M. F., Frazier, P., Oishi, S., & Kaler, M. (2006). The meaning in life ques- tionnaire: Assessing the presence of and search for meaning in life. Journal of Counseling Psychology, 53(1), 80–93. https://doi.org/10.1037/0022-0167.53.1.80 

Steger, M. F., Kawabata, Y., Shimai, S., & Otake, K. (2008). The meaningful life in Japan and the United States: Levels and correlates of meaning in life. Journal of Research in Personality, 42(3), 660–678.

Steger, M. F., & Samman, E. (2012). Assessing meaning in life on an international scale: Psychometric evidence for the meaning in life questionnaire-short form among Chilean households. International Journal of Wellbeing, 2(3), 182–195. https://doi.org/10.5502/ijw.v2i.i3.2

Streiner, D. L., & Norman, G. R. (2008, September 4). Health measurement scales. Oxford University Press. https://doi.org/10.1093/acprof: oso/9780199231881.001.0001

Temane, L., Khumalo, I. P., & Wissing, M. P. (2014). Validation of the Meaning in Life Questionnaire in a South African context. Journal of Psychology in Africa, 24(1), 51–60. https://doi.org/10.1080/14330237.2014.904088

Thuné-Boyle, I. C. (2022). Religiousness and spirituality in coping with cancer. In J. L. Steel & B. I. Carr (Eds.), Psychological aspects of cancer: A guide to emo- tional and psychological consequences of cancer, their causes, and their man- agement (pp. 119–146). Springer.

Tillich, P. (1952). The courage to be. Yale University Press.

Vallat, R. (2018). Pingouin: Statistics in Python. Journal of Open Source Software, 3(31), 1026. https://doi.org/10.21105/joss.01026

Van Bruggen, V., Klooster, P., Westerhof, G., Vos, J., De Kleine, E., Bohlmeijer, E., & Glas, G. (2017). The Existential Concerns Questionnaire (ECQ)— Development and initial validation of a new existential anxiety scale in a non-clinical and clinical sample. Journal of Clinical Psychology, 73(12), 1692–1703. https://doi.org/10.1002/jclp.22474

Van Bruggen, V., Vos, J., Westerhof, G., Bohlmeijer, E., & Glas, G. (2015). Systematic review of existential anxiety instruments. Journal of Humanistic Psychology, 55(2), 173–201. https://doi.org/10.1177/0022167814542048

Van Pachterbeke, M., Keller, J., & Saroglou, V. (2012). Flexibility in existential beliefs and worldviews. Journal of Individual Differences, 33(1), 2–16. https:// doi.org/10.1027/1614-0001/a000056 

Virtanen, P., Gommers, R., Oliphant, T. E., Haberland, M., Reddy, T., Cournapeau, D., Burovski, E., Peterson, P., Weckesser, W., Bright, J., van der Walt, S. J., Brett, M., Wilson, J., Millman, K. J., Mayorov, N., Nelson, A. R. J., Jones, E., Kern, R., Larson, E., & Vázquez-Baeza, Y. (2020). SciPy 1.0: Fundamental algorithms for scientific computing in Python. Nature Methods, 17(3), 261–272. https://doi.org/10.1038/s41592-019-0686-2

Weems, C. F., Costa, N. M., Dehon, C., & Berman, S. L. (2004). Paul Tillich’s the- ory of existential anxiety: A preliminary conceptual and empirical examination. Anxiety, Stress and Coping, 17(4), 383–399. https://doi.org/10.1080/106158004 12331318616

Wong, P. T. P., Reker, G. T., & Gesser, G. (1994). The Death Attitude Profile Revised: A multidimensional measure of attitudes towards death. In R. A. Neimeyer (Ed.), Death anxiety handbook: Research, instrumentation, and application (pp. 121– 148). Taylor and Francis.

Yalom, I. D. (1980). Existential psychotherapy. Basic Books.

Zhu, C., Su, R., Huang, F., & Liu, Y. (2022). Existential isolation and suicide ideation among Chinese college students: A moderated mediation model. Journal of Humanistic Psychology. Advance online publication. https://doi.org/10.1177/00221678221106916

Биографии авторов:

Евгений Смирнов — практикующий психолог и исследователь, специализирующийся на изучении взаимосвязи экзистенциальных переживаний и жизненных нарративов. Обладает степенью PhD по математике и магистерскими степенями в области философии и психологии. Такой междисциплинарный академический бэкграунд позволяет ему проводить исследования на стыке различных научных направлений, применяя комплексный подход к изучению проблематики. В настоящее время его научная работа сосредоточена на трех основных направлениях: экзистенциальная психология, нарративная психология, применение больших языковых моделей в психологических исследованиях.

Мария Макарова — кандидат политических наук и магистр психологии, старший преподаватель кафедры психологии личности Санкт-Петербургского государственного университета. В своей работе она объединяет современную психологию личности с экзистенциально-гуманистической терапией. Основные направления ее исследований включают: экзистенциальную психологию, методологические вопросы психологии личности, проблемы идентичности, самоизменения и развития личности. Кроме того, ее научные интересы охватывают: феноменологию, магическое мышление в контексте жизненных нарративов. Она является членом Международной экзистенциально-гуманистической Ассамблеи.