Приложение «Обида» к книге «Психология вины и обиды. Обида как средство самопознания»

Диалог «От чего страдают мужчины» (развитие и продолжение)

Психолог попросил клиента прийти на следующий сеанс с женой. Супруги примерно одного возраста — 35+, мужа зовут Николай, жену – Марина. В браке длительное время, двое маленьких детей.

Психолог: В прошлый раз мы обсуждали накопленные обиды. Тогда, помнится, мы обсуждали твою, Коля, обиду на Марину. Мы говорили о планах на отпуск и о том, кто должен или может об этом заботиться.

Марина: Ой, это уже дело прошлое. Теперь у него новые обиды — диван я, понимаешь ли, без него купила.

Коля: Дело не в диване, диван это только один из примеров того, как ты меня игнорируешь.

Марина: Ну, знаешь ли… То тебя не трогай, то тебя не игнорируй.

Психолог: Погодите, погодите, о чем вообще речь?

Марина: Я купила диван.Коля (одновременно с Мариной): Она потратила деньги.

Психолог: Так, не надо одновременно. Давайте каждый по очереди объяснит мне, что произошло.

Коля: Она потратила деньги, она меня не спросила. Мне этот диван не нравится. Но вообще не в этом дело.

Марина (перебивая мужа): Мы этот диван обсуждаем уже три месяца, он все бракует, что я ему говорю, а потом еще и посылает меня – говорит, что у него нет времени, что он устал.

Коля: Потому что ты всякую ерунду предлагаешь!

Психолог: Подождите, разговаривайте пока со мной, пожалуйста.

Марина: Ерунду? Ну, может быть. Только это ТВОИМ же родителям приходится спать на полу, когда они приезжают к нам погостить. И скоро они опять приезжают. Мне неловко, я не могу об этом не думать.

Коля (взрывается): Да разве в диване дело? Ты что, не понимаешь?!

Психолог: Объясни мне, пожалуйста, — не надо шуметь на Марину.

Коля: Она всегда так делает! Она делает вид, что меня спрашивает, но на самом деле все решает сама. Она знает, что я против светлого дивана!

Психолог: Я поняла. Судя по всему, тебе кажется, что Марина недостаточно внимательна к твоему мнению — так, что ли?

Коля (мрачно): Так. Всегда так.

Психолог: Марина, а как ты видишь эту ситуацию?

Марина: Да достал он со своими придирками! Родители приезжают через две недели! Пока диван закажем, пока его доставят, привезут, соберут – время же пройдет. И вообще! Он синий хотел диван, а у нас вся остальная мебель в комнате – светлая!

Коля (не выдержав): А белый сразу запачкается! Пара прогулок с барбосом – и всё!

Психолог: То есть диван нужен, и это Маринина забота его купить, так?

Марина: Конечно, не его же!

Коля: Ну не моя же!

Психолог: Коля, скажи мне, пожалуйста, в чем все-таки проблема?

Коля: Да ну вас, чего объяснять… (Отворачивается).

Психолог: Я очень хочу тебя понять всё-таки. Думаю, что Марина тоже.

Марина: Да, объясни в конце концов. А то на этом месте у нас все разговоры заканчиваются. (Обращаясь к психологу): Он всегда говорит, что бесполезно объяснять, если я не понимаю и так.

Психолог: Коля, я очень хочу тебя понять. Объясни, пожалуйста.

Коля: Да она меня вообще за человека не считает.

Марина (искренне удивляясь): Чего это?

Коля: Я для нее только ходячий кошелек.

Марина: Почему?!

Коля: Да потому что!

Марина (обращаясь к психологу): Ты что-нибудь понимаешь?

Психолог: Я правильно тебя поняла, что, когда с тобой не советуются, ты чувствуешь себя так, как будто тебя используют?

Коля (дрогнувшим голосом): Да, деньги она у меня берет. Мое дело их заработать, а ее – потратить. Несправедливо, да?

Марина: Ну давай поменяемся местами! Я буду зарабатывать, а ты с двумя малявками посидишь, в поликлинику погоняешься, у плиты постоишь, диваны позаказываешь.

Коля: А вот на этом месте тоже у нас все разговоры заканчиваются. Как только про «несправедливо», так она «сам делай».

Психолог: Наша задача состоит в том, чтобы вы всё-таки попробовали по-другому. Так вы уже умеете. Давайте я поработаю переводчиком. Марина, Коля говорит, что ему обидно, когда его мнением не интересуются. Так, Коля?

Коля: Да, я имею право!

Психолог (продолжает): Коля, а Марина услышала твои слова следующим образом, скорее всего: ты не ценишь то, что она делает. Так?

Марина: Он меня еще и обвиняет.

Психолог: Секунду! Коля, Марина услышала твои слова как обвинение в том, что она тебя использует, так?

Марина заливается слезами.

Коля: Ну вот…

Психолог: Марина, это он просто говорит, что ему тяжело и неприятно видеть, как ты плачешь.

Марина (всхлипывает): Делаешь, делаешь, заботишься, заботишься, а в ответ – я его использую. Надо же!

Коля мрачно молчит.

Психолог: Марина обиделась, потому что ей кажется, что ты не ценишь ее заботу и потраченные усилия.

Коля: Ценю! Но мне кажется иногда, что я ей не нужен, вернее, нужен только как источник благополучия.

Марина продолжает плакать.

Психолог: Марина, ты как?

Марина (всхлипывает): Да ничего.

Психолог: Можем продолжить?

Марина: Давайте.

Психолог: Коля говорит, что он чувствует себя лишним и от этого очень обижается. Правильно, Коля?

Коля кивает.

Марина: Как же это так? Как же лишним, Коль? Мы же тебя любим!

Психолог: Коля, ты слышал?

Коля кивает.

Супруги друг на друга смотрят.

Психолог: Коля, ты в это веришь?

Коля: Да, но когда она со мной не советуется, это ощущение как будто исчезает.

Марина: Да я всё время про тебя помню, ты что?

Коля: Даже когда белые диваны покупаешь? (Улыбается)

Марина: Да положим синий плед на этот твой диван, да хоть черный, да хоть серо-буро-малиновый в крапинку, если это тебе так важно. Кто ж знал! Ты ж, когда я тогда про билеты в отпуск спрашивала, полчаса в трубку орал, чтобы я сама все решила и не дергала тебя по пустякам.

Коля: Диван – не пустяк!

Марина: А как я должна угадывать, что для тебя пустяк, а что нет?

Психолог (с интересом): Да, как? Тем более, обратите внимание, как вы по-разному все воспринимаете! Для Марины и билеты не пустяк, и диван. А для тебя, Коля, диван не пустяк, а отпуск – пустяк. Как тут разберешься?

Коля (задумчиво): Ну, не знаю... Я как-то никогда об этом так не думал.

Возникает пауза. Марина, видимо, продолжает внутренний диалог, потому что качает головой, морщится, удивленно поднимает брови.

 Психолог: Обратите внимание, что каждый из вас мерял другого по себе, вместо того чтобы спросить, что важно.

Оба кивают.

Психолог: Обида сейчас все еще есть?

Коля отрицательно мотает головой.

Марина: Ну, если ты еще раз скажешь, что я тебя использую, будешь сам диваны покупать.

Оба улыбаются.

 

Тот же диалог с комментариями:

Психолог: В прошлый раз мы обсуждали накопленные обиды. Тогда, помнится, мы обсуждали твою, Коля, обиду на Марину. Мы говорили о планах на отпуск и о том, кто должен или может об этом заботиться.

Определение ситуации. Выявление вредоносного действия.

Марина: Ой, это уже дело прошлое. Теперь у него новые обиды — диван я, понимаешь ли, без него купила.

Коля: Дело не в диване, диван это только один из примеров того, как ты меня игнорируешь.

Марина: Ну, знаешь ли… То тебя не трогай, то тебя не игнорируй.

Психолог: Погодите, погодите, о чем вообще речь?

Марина: Я купила диван.

Коля (одновременно с Мариной): Она потратила деньги.

Психолог: Так, не надо одновременно. Давайте каждый по очереди объяснит мне, что произошло.

Работа с негативными чувствами.

Коля: Она потратила деньги, она меня не спросила. Мне этот диван не нравится. Но вообще не в этом дело.

Марина (перебивая мужа): Мы этот диван обсуждаем уже три месяца, он все бракует, что я ему говорю, а потом еще и посылает меня – говорит, что у него нет времени, что он устал.

Коля: Потому что ты всякую ерунду предлагаешь!

Психолог: Подождите, разговаривайте пока со мной, пожалуйста.

Марина: Ерунду? Ну, может быть. Только это ТВОИМ же родителям приходится спать на полу, когда они приезжают к нам погостить. И скоро они опять приезжают. Мне неловко, я не могу об этом не думать.

Коля (взрывается): Да разве в диване дело? Ты что, не понимаешь?!

Психолог: Объясни мне, пожалуйста, — не надо шуметь на Марину.

Коля: Она всегда так делает! Она делает вид, что меня спрашивает, но на самом деле все решает сама. Она знает, что я против светлого дивана!

Психолог: Я поняла. Судя по всему, тебе кажется, что Марина недостаточно внимательна к твоему мнению — так, что ли?

Выяснение, работа с чувствами.

Коля (мрачно): Так. Всегда так.

Психолог: Марина, а как ты видишь эту ситуацию?

Марина: Да достал он со своими придирками! Родители приезжают через две недели! Пока диван закажем, пока его доставят, привезут, соберут – время же пройдет. И вообще! Он синий хотел диван, а у нас вся остальная мебель в комнате – светлая!

Коля (не выдержав): А белый сразу запачкается! Пара прогулок с барбосом – и всё!

Психолог: То есть диван нужен, и это Маринина забота его купить, так?

Марина: Конечно, не его же!

Коля: Ну не моя же!

Психолог: Коля, скажи мне, пожалуйста, в чем все-таки проблема?

Коля: Да ну вас, чего объяснять… (Отворачивается).

Психолог: Я очень хочу тебя понять всё-таки. Думаю, что Марина тоже.

Марина: Да, объясни в конце концов. А то на этом месте у нас все разговоры заканчиваются. (Обращаясь к психологу): Он всегда говорит, что бесполезно объяснять, если я не понимаю и так.

Психолог: Коля, я очень хочу тебя понять. Объясни, пожалуйста.

Коля: Да она меня вообще за человека не считает.

Яркое выражение обиды.

Марина (искренне удивляясь): Чего это?

Коля: Я для нее только ходячий кошелек.

Марина: Почему?!

Коля: Да потому что!

Марина (обращаясь к психологу): Ты что-нибудь понимаешь?

Психолог: Я правильно тебя поняла, что, когда с тобой не советуются, ты чувствуешь себя так, как будто тебя используют?

Коля (дрогнувшим голосом): Да, деньги она у меня берет. Мое дело их заработать, а ее – потратить. Несправедливо, да?

Выражение обиды через обвинение.

Марина: Ну давай поменяемся местами! Я буду зарабатывать, а ты с двумя малявками посидишь, в поликлинику погоняешься, у плиты постоишь, диваны позаказываешь.

Коля: А вот на этом месте тоже у нас все разговоры заканчиваются. Как только про «несправедливо», так она «сам делай».

Психолог: Наша задача состоит в том, чтобы вы всё-таки попробовали по-другому. Так вы уже умеете. Давайте я поработаю переводчиком. Марина, Коля говорит, что ему обидно, когда его мнением не интересуются. Так, Коля?

Коля: Да, я имею право!

Психолог (продолжает): Коля, а Марина услышала твои слова следующим образом, скорее всего: ты не ценишь то, что она делает. Так?

Выражение ожидания и нарушенной нормы.

Марина: Он меня еще и обвиняет.

Психолог: Секунду! Коля, Марина услышала твои слова как обвинение в том, что она тебя использует, так?

Марина заливается слезами.

Коля: Ну вот…

Изменение, смягчение нормы.

Психолог: Марина, это он просто говорит, что ему тяжело и неприятно видеть, как ты плачешь.

Марина (всхлипывает): Делаешь, делаешь, заботишься, заботишься, а в ответ – я его использую. Надо же!

Ясно выраженное страдание обидчика (в данном случае это жена), смягчает обиду и облегчает прощение. Муж растерян, испытывает смущение, и его внимание перемещается с себя на другого.

Коля мрачно молчит.

Психолог: Марина обиделась, потому что ей кажется, что ты не ценишь ее заботу и потраченные усилия.

Коля: Ценю! Но мне кажется иногда, что я ей не нужен, вернее, нужен только как источник благополучия.

Марина продолжает плакать.

Психолог: Марина, ты как?

Марина (всхлипывает): Да ничего.

Психолог: Можем продолжить?

Марина: Давайте.

Психолог: Коля говорит, что он чувствует себя лишним и от этого очень обижается. Правильно, Коля?

Проговаривание чувств и переживаний, на которое сам обидчик не способен.

Коля кивает.

Марина: Как же это так? Как же лишним, Коль? Мы же тебя любим!

Психолог: Коля, ты слышал?

Подчеркивается общее чувство супругов – они оба явно и понятно обижены. И причины похожи, хотя не совпадают.

Коля кивает.

Супруги друг на друга смотрят. Длится пауза. Потом Марина вытирает глаза, а Коля опускает голову и трет лицо ладонями. 

Работа с чувствами. Формулирование причин обиды. Психолог проговаривает чувства «обиженного» ( в данном случае  - мужа). И подбирает нейтральную формулировку для нарушенной нормы. «Обиженный» может погружаться в чувства и переживать их более полно. С каждым вопросом психолога чувства легализуются, поддерживаются и завершаются. Помимо обиды, муж в этот момент уже может ощущать сочувствие к жене, на первый план выходит их общность.

Психолог: Коля, ты в это веришь?

Коля: Да, но когда она со мной не советуется, это ощущение как будто исчезает.

Переживание прощения.

Марина: Да я всё время про тебя помню, ты что?

Коля: Даже когда белые диваны покупаешь? (Улыбается)

Подчеркивается общность, прочная основа, выявляется нарушенная норма («она про меня не должна забывать»).

Марина: Да положим синий плед на этот твой диван, да хоть черный, да хоть серо-буро-малиновый в крапинку, если это тебе так важно. Кто ж знал! Ты ж, когда я тогда про билеты в отпуск спрашивала, полчаса в трубку орал, чтобы я сама все решила и не дергала тебя по пустякам.

Норма восстанавливается.

Коля: Диван – не пустяк!

«Обидчик» идет на уступки.

Марина: А как я должна угадывать, что для тебя пустяк, а что нет?

Психолог (с интересом): Да, как? Тем более, обратите внимание, как вы по-разному все воспринимаете! Для Марины и билеты не пустяк, и диван. А для тебя, Коля, диван не пустяк, а отпуск – пустяк. Как тут разберешься

Выясняется, что нарушена еще одна норма: «она должна сама понимать, что для меня важно». Включаясь собственными эмоциями, психолог снижает «накал», добавляет рациональности и подчеркивает нереалистичность прежней нормы. Предлагается новая норма.

Коля (задумчиво): Ну, не знаю... Я как-то никогда об этом так не думал.

Норма меняется – «надо сообщать о важном, если хочешь быть понятым».

Возникает пауза. Марина, видимо, продолжает внутренний диалог, потому что качает головой, морщится, удивленно поднимает брови.

 Психолог (через некоторое время): Обратите внимание, что каждый из вас мерял другого по себе, вместо того чтобы спросить, что важно.

Очевидно, происходит не только переоценка норм, но и «шнуровка» — обдумывая обе позиции (свою и жены) разом, муж встает то на одну сторону, то на другую и совмещает обе точки зрения.

Оба кивают.

Объединение на основе новой нормы.

Психолог: Обида сейчас все еще есть?

Прощение состоялось.

Коля отрицательно мотает головой.

Марина: Ну, если ты еще раз скажешь, что я тебя использую, будешь сам диваны покупать.

Ее обида не прощена до конца, так как не была признана: все внимание — и супругов, и психолога — было сосредоточено на обиде мужа. Эта реплика обозначает «вредоносное действие» (слова мужа «ты меня используешь»), которое, наверное, в будущем может вызвать еще немало обид. По-видимому, у жены накопилось много своих обид, которые тоже требуют легализации и признания.

Оба улыбаются.

Диалоги без комментариев

Диалог: «Женский стиль», часть 1

Психолог: Пост написала, который собиралась?

Клиентка: Да нет, что-то не собралась…

Психолог: А чего так, что останавливает?

Клиентка: Не могу поймать интонацию. Не знаю, как правильно.

Психолог: Ты о чем вообще?

Клиентка: Начинаю колебаться, над каждым словом раздумывать, сомневаться, имею ли я право про это писать. Вообще себя какой-то неправильной чувствую...

Психолог: Давно у тебя это?

Клиентка: Еще с университета.

Психолог: А что, тебя кто-то критиковал очень сильно?

Клиентка: Ну не так чтобы сильно… Так, сказали, что пишу чересчур по-женски.

Психолог: Обиделась тогда?

Клиентка: Да скорее непонятно было, ну и неприятно маленько тоже. Но в подушку не рыдала, переделала текст, да и все.

Психолог: И с тех пор тебе неприятно писать, что ли, да?

Клиентка: Наверное, как будто что-то мешает.

Психолог: Ну вообще-то похоже на обиду.

Клиентка: Ну, я уже взрослая была, да и не помню я прям обиду.

Психолог: Ну, обижаются не только дети, а вообще все люди. Обида — совершенно нормальное чувство. А подавленная обида обычно оставляет за собой вот такую «стеночку» препятствия и нежелания подставляться. Уж очень неприятно.

Клиентка: Ну не зна-а-аю...

Психолог: Ддавай попробуем ситуацию восстановить, разобрать.

Клиентка: Ну ладно (скептически)…

Психолог: Сколько тебе лет было?

Клиентка: Да где-то второй курс, лет девятнадцать.

Психолог: Ты же уже опытный журналист была, ты же довольно много писала до этого? Так что, получается, что ты была очень молодая, но уже со своими представлениями о том, как это надо делать, и цену себе уже знала.

Клиентка: Ну да (начинает заводиться). Ну да, меня хвалили, да и на журфак я поступила благодаря творческому конкурсу и портфолио работ в основном.

Психолог: Так кто тебе там что сказал конкретно?

Клиентка: Да редактор в одном журнале... (Пауза.) Крутой был журнал. Очень модный тогда.

Психолог: Так, а что он тебе сделал-то?

Клиентка: Я рецензию написала на книгу, там рубрика такая была книжных обзоров и рецензий. Я много читала в студенчестве и разбиралась в литературе. Ну и вот, принесла рецензию, у меня ее приняли для публикации, но сказали, что как-то чересчур по-женски я пишу, что надо по-другому — жестче, рациональнее, менее эмоционально.

Психолог: А сколько их было-то, тех, кто сказал?

Клиентка: Один, редактор этот.

Психолог: То есть это один человек? Ну хорошо, сказал, а ты чего?

Клиентка: А я – ничего. Растерялась немного вначале.

Психолог: А ты ожидала, что он порадуется, что ты так хорошо написала?

Клиентка: Ну да.

Психолог: И что ему твой стиль понравится?

Клиентка: Ну да. Во всяком случае я уж точно не думала о том, что можно писать по-женски или по-мужски. И что одно может быть хуже другого. Это меня обескуражило.

Психолог: Уверенности лишилась?

Клиентка: Наверное, да. Было такое ощущение, что меня лишили права быть автором.

Психолог: А ты думала, что свой неповторимый стиль – это самое главное?

Клиентка: Да! (Возмущенно.) Мне что, ради его дурацких предпочтений пол менять нужно? Или копировать чей-то чужой мужской стиль? Перестать быть собой или перестать писать?

Психолог: То есть получается, что он отказал тебе в праве быть автором? Ты так это почувствовала?

Клиентка: Не только это. Он отказал мне не только в праве быть автором, но и в праве быть женщиной. Как будто писать как женщина – это плохо, глупо. Как будто писать как женщина можно только про рецепты, моду и контрацепцию. Я в общем-то ни разу не блондинка в розовом и всегда сама презирала эти ванильные темы, а тут меня в этом как бы уличают. Чувствую себя по-дурацки!

Психолог: По-дурацки – это очень слабое слово. Получилось, что он тебе как раз и показал, что ты блондинка в розовом с ванильным стилем. Так, да?

Клиентка (вскакивает, начинает ходить по кабинету, бурно жестикулируя): Да, блин, вот зачем мы об этом заговорили? Ну не могу я этот пост написать, ну и фиг с ним, пятьдесят грамм коньяка — и любая фраза покажется отличной, и никаких сомнений. Ну и пусть я буду глупой курицей с прописными истинами, кому какое дело вообще. И вообще, пойду я.

Психолог: Слушай, подожди, подожди. Ну не надо так резко. Обрати внимание, я-то тебя ни в чем не обвиняю. И ты никогда не говорила, что тебя кто-то еще обвиняет в глупости или банальности.

Клиентка (все еще стоя посреди кабинета, топает ногой): Ну и что, я всё понимаю с первого раза, мне не нужно объяснять еще раз.

Психолог: Ладно, давай разберемся в том, что ты поняла. Тебе легче ходить или всё-таки сядешь?

Клиентка: Я похожу.

Психолог: Но только не убегай, ладно? Договорились?

Клиентка (резко): Да не убегу я!

Диалог «Женский стиль», часть 2

Психолог: Спасибо, очень хорошо, продолжаем тогда. Что ты чувствуешь-то сейчас?

Клиентка: Вот дурацкий вопрос-то!

Психолог: Злишься?

Клиентка: Конечно! А что, не видно?

Психолог: На меня?

Клиентка: И на вас тоже.

Психолог: А на меня за что?

Клиентка: Зачем это прошлое ворошить, давно всё позабыто, нет, растеребили, а какой в этом смысл? Зачем?

Психолог: Во-первых, если бы нечему было болеть, ничего бы не растеребилось, если такие чувства – значит, они там жили всё время. Обида вообще-то никуда не уходит. Она такая штука интересная, она и через сорок, и через пятьдесят лет – словно только что случилась. А во-вторых, тебе это жить мешает – эта давняя ситуация тобой управляет, писать не дает. Так что лучше уж разобраться.

Клиентка: Ну, разбирайтесь теперь.

Психолог: Но ты-то готова? Согласна?

Клиентка: Куда уже деваться, раз мы сюда уже забрели.

Психолог: Резонно! Тогда поехали. Злости еще много?

Клиентка: Уже меньше.

Психолог: Может, тебе что-нибудь швырнуть, порвать, поколотить, покидаться?

Клиентка: Дайте мне «ежа» (колючий резиновый мячик с ежиной мордочкой). (Берет и начинает ожесточенно сжимать в руках. При сильном нажатии – ощущения в ладонях довольно острые, позволяют частично перевести эмоциональные переживания в телесные ощущения. Пыхтит).

Психолог: Задушить кого-нибудь хочется?

Клиентка: Не отказалась бы, щас бы много чего тому редактору сказала.

Психолог: Ну, представь себе, что он в том углу стоит, и скажи.

Клиентка: Спросила бы, кто он такой, чтобы решать, что тут женское, что мужское, кто он вообще такой, чтобы мне такое говорить? Профессионально ли применять такие термины, обсуждая текст?

Психолог: Вряд ли здесь речь идет о каких-то профессиональных вещах.

Клиентка: А тогда чего он умничает? Или студентке можно с высоты своего положения навешать всё, что угодно, и выдать это за профессиональную оценку мастерства?

Психолог: Ну, безусловно, возмутительное поведение. А ты от него зависела в тот момент?

Клиентка: Ну, конечно, он него зависело, примут мой материал в печать или нет, будут ли дальше давать работу, вообще, отношение какое в редакции сформируется? Да, по тем временам это было серьезно. Да я и возразить ему никак не могла тогда, весовые категории были разные: я совсем себя ощущала не вправе ему возражать. 

Психолог: Наверное, это и печально, и страшновато?

Клиентка: И еще ощущение стыда примешивается какое-то. Как будто меня уличили в том, чего я не делала, но причастна.

Психолог: Так что, он, получается, застыдил тебя. В чем?

Клиентка: Ну, это звучало типа «вот ты дура зеленая, написала фигню какую-то бабскую, но так и быть, сжалимся, напечатаем». И вот тут стыдно и что дура зеленая, и что текст из жалости взяли, тоже стыдно. И непонятно, то ли благодарить, то ли плюнуть, текст забрать и уйти. Двойственное чувство, и стыда, и растерянности, и вины, и злости, и обиды.

Психолог: Ну, тут уже не двойственное, а множественное получается. Столько намешано.

Клиентка (уже спокойнее, но печально): Вы понимаете, я ж совсем молоденькая была, я же все это за чистую монету приняла – вот он такой взрослый, уважаемый, значит, к нему надо прислушиваться, он прав. Значит, по-женски писать нельзя? А как? Но я же женщина, как мне еще писать? А как по-человечески писать, если не делить на мужское и женское? Возможно ли? Самое главное, что он и не сказал, что он имеет в виду-то. Вот идиот, в конце концов! Чего бы по-человечески не сказать – вот тут более жестко, тут меньше метафор. Он ведь меня совершенно запутал тогда, зараза!

Психолог: Действительно, зараза.

Клиентка: Да! А я повелась! Дура.

Психолог: Виноватой себя чувствуешь, да?

Клиентка: Ну что стоило у кого-нибудь ещё мнение о тексте спросить? Или расспросить про этого мужика конкретно? Сейчас-то я понимаю, что любое мнение субъективно, а тогда-то не знала. Вот почему я такая дурында!?

Психолог: Ну зачем на себя ругаться, давно это было, жизненного опыта было мало, причем тут дурында?

Клиентка качает головой, уже достаточно расслабилась.

Психолог: Что, всё-таки очень сильно хочется себя обзывать?

Клиентка: Да!

Психолог: А что, еще в чем-то виновата, кроме того, что молодая была и неопытная?

Клиентка: Да, в том, что я так хотела понравиться!

Психолог: А что в этом плохого?

Клиентка: Желание понравиться как раз и делает зависимым от мнения других. Потому так и запали его слова.

Психолог: Похоже, с этим надо как-то более прицельно и серьезно разбираться. Видимо, там какая-то очень важная установка для тебя. В этой ситуации проявляется то, как ты видишь этот мир. И то, как ты обижаешься тоже.

Клиентка: Хорошо, давайте попробуем.

 

Диалог «Улыбка праведника», часть 1

Психолог: Слушай, мы про это говорили уже много раз, ты говоришь, что поняла и простила то, что он тебя бросил. Он был женат, никаких обещаний он тебе не давал.

Клиентка: Да если б я сама понимала. Но как вспоминаю, так меня, прям, накрывает.

Психолог: Что именно вспоминаешь, какой момент?

Клиентка: Да вот я не знаю, мы же потом еще общались с ним, и все было нормально, я как будто замерзла внутри, я очень долго ведь ничего не чувствовала, и обиды в том числе.

Психолог: Да, размораживаться-то тебе пришлось почти год.

Клиентка: Да, сейчас я, в общем и целом, чувствую, но, когда вспоминаю конкретную сцену, меня аж переворачивает всю.

Психолог: А что за сцена?

Клиентка: Да понимаешь, это было уже после того, как мы с ним объяснились, хорошо расстались вроде бы. Мы случайно попали вместе на один корпоратив. И были выпившие оба и танцевали. И я положила ему руку не на плечо, как обычно это делается в танце, а на грудь, я всегда так делала, танцуя с ним, мне было так удобнее, он был слишком высокий для меня… И он… взял мою руку и переложил на плечо… на рукав (клиентка заливается слезами).

Психолог: Вот тут обидно?

Клиентка: Да, вот тут. Вот тут самое страшное.

Психолог: А что?

Клиентка (всхлипывает): Да не знаю я!

Психолог: Давай восстанавливать. Вот вы танцуете… Ты очень пьяная была?

Клиентка: Да нет, так, чуть расслабилась, но когда мы танцевали я как будто забыла, что мы расстались, мне так было хорошо, и ему тоже. Я же чувствовала, что ему хорошо, понимаешь?

Психолог: Пока ты спокойно рассказываешь. Тебя не обижает, что ему было хорошо – значит, не в этом дело.

Клиентка: Да, не в этом.

Психолог: Вот он берет твою руку…

Клиентка: Да, вот тут, ужасно! Ужасно!

Психолог: Что ужасно?

Клиентка (плачет): Он мою руку взял как насекомое — двумя пальцами, а я еще не сразу поняла, доверчиво посмотрела так на него, думала, что он хочет как-то поудобнее ее пристроить. А он ее на рукав переложил, и вот тут самое страшное – он улыбнулся.

Охватывает голову руками, сворачивается в клубок и мычит от боли, повторяя: «Дура, идиотка, дура, идиотка».

Психолог: Ужасно стыдно, да?

Клиентка (кричит): Как я могла так подставиться? Как я могла быть такой идиоткой?

Психолог (подает ей подушку): На, брось подальше, может легче будет.

Клиентка (несколько раз ударяет по подушке сжатыми кулаками и с остервенением отбрасывает ее в сторону): Вот ведь сволочь!

Психолог: Он?

Клиентка (агрессивно): Не я же!

Психолог дает ей еще одну подушку.

Клиентка вскакивает и с силой бьет подушкой по стоящим у стены стульям. Потом садится на место и плачет.

Психолог (через паузу): Полегчало немножко?

Клиентка: Да. Но вот ведь сволочь! И вот ведь дура!

Психолог: Он сволочь, а ты дура?

Клиентка: Да. Ты представляешь, он улыбался, он улыбался гордо. Он собой так гордился, что он так аккуратно мою руку на рукав себе перетащил. Справился, блин, с соблазном, гад. Ни ему, ни себе не прощу.

Психолог: Чего?

Клиентка: Ему – его улыбку. А себе – свою улыбку… Размечталась… (Обхватывает голову руками и снова застывает.)

Диалог «Улыбка праведника», часть 2

Психолог: Так всё-таки, чего ты простить себе не можешь?

Клиентка (свернувшись в клубок, с трудом говорит): Размечталась… Мне показалось, что прямо как раньше, мы с ним вдвоем… С ним так хорошо танцевать было, знаешь… Просто замечательно, больше ни с кем так не было. Мне так хорошо было, я так прям размякла. (Пауза. Клиентка несколько расслабляется, закрывает глаза.) Так спокойно. Он так надежно всегда держал в танце, мне было так хорошо. (На какой-то момент клиентка почти засыпает в кресле.)

Психолог (осторожно): Тебе было хорошо?

Клиентка: Да, а потом я глаза поднимаю, улыбаюсь ему так, и он мою руку берет, перекладывает на рукав и так гордо выпрямляется и улыбается. (Клиентка мычит от боли, скручивается в клубок, а потом как развернутая пружина вскакивает и начинает метаться по кабинету.)

Психолог молча сидит и ждет. Клиентка всхлипывает, задыхается и в конце концов падает в кресло.

Психолог: Тебе больно от того, что ты ему доверилась?

Клиентка (плача): Да, он обманул меня.

Психолог: Себе не можешь простить, что так расслабилась, да?

Клиентка: Да, конечно, себе. Себе больше всего. (Тихо плачет.) Ну что ж я такая дура…

Психолог: Ну что ж дура-то, любила просто.

Клиентка: Любила? (Пауза.) Любила… (Пауза). И так подставилась.

Психолог: Ну как же ты могла не подставиться, если любила?

Клиентка (возмущенно): Другие же могут не подставляться?

Психолог: Не могут. Любовь – это же и есть доверие и открытость любимому человеку.

Клиентка неохотно кивает головой.

Психолог: А тут еще обстановка такая. Пара коктейлей, танец… Способствует тому, чтобы все обиды забыть и о том, что расстались, забыть. Танец ведь телесное действие. А телу ведь всё равно, что мы там кому-то когда-то сказали.

Клиентка слабо улыбаясь, шмыгая носом: Да?

Психолог: Конечно. У тела свои законы. В такой ситуации мало людей не расслабились бы и не забыли о том, что все уже кончено.

Клиентка (недоверчиво улыбаясь): Так чего? Это нормально, что ли? Я что – не дура, что ли?

Психолог: В данном случае, на мой взгляд, эти определения к тебе не относятся.

Клиентка улыбается.

Психолог: Ну, хорошо. Ты себя простила?

Клиентка: Что значит «простила»?

Психолог: В данном случае это значит, что ты признала законность и логичность своих переживаний.

Клиентка (кивает и продолжает, медленно, слегка растягивая слова): Но ведь это очень страшно быть такой доверчивой. Это что получается – если любишь, то вот так себя подставляешь?

Психолог: Ну да. Но так ведь и он тоже себя так подставляет. Не только ты.

Клиентка (медленно): Ну уж нет. Он-то себя не подставлял. Как гордо, гад, улыбался.

Психолог: Ты чего ему не можешь простить – что улыбка была гордой, или что вообще улыбка была?

Клиентка (страстно): Он, гад, за мой счет самоутверждался. Святой, блин, нашелся. Справился. Примерный семьянин. Преодолел соблазн.

Психолог: Почему за твой счет-то?

Клиентка (потише): Ну так ему хорошо было, когда мне было плохо. Ему было хорошо, ПОТОМУ ЧТО мне было плохо.

Психолог: Ты считаешь, что ему было приятно, что тебе было плохо?

Клиентка: Нет. Ему просто пофиг было, как там мне. Просто нам от одного и того же было – ему хорошо, а мне плохо. Но ему было пофигу, что мне плохо.

Психолог: Так что хуже-то? Что ему было пофиг, что тебе плохо, или что ему было хорошо от вашего расставания.

Клиентка: И то, и другое.

Психолог: Ну, давай по порядку. С чего начнем?

Клиентка (воодушевленно): С того, что ему было пофиг на то, что мне плохо.

Психолог: А тебе не бывает все равно, когда другому плохо?

Клиентка: А при чём тут я?

Психолог: Ну, чтобы простить – понять надо.

Клиентка: Ага, его, гада, понимать, делать нечего мне… Ну ладно, раз уж решили прощать, давай дальше.

Психолог: Ты мне как-то рассказывала, как сына обратно на лед выталкивала, когда он после драки на хоккейной площадке сказал, что больше хоккеем заниматься не будет и вообще…

Клиентка: Ну, помню.

Психолог: Ты тогда говорила мне, что ты понимала, что ему плохо, но считала, что ему нельзя уходить с занятия. А кроме того, помнишь, как ты испугалась, что он перестанет заниматься хоккеем, и тогда вся его энергия опять на тебя обрушится. Помнишь, как он на тебя обижался? Хотя он действительно тогда себя переборол.

Клиентка (смущенно): Помню, да. Но все же было правильно! С тех пор уже год прошел, его уже в резерв юниорской сборной записали.

Психолог: Я не про то, что ты была права или не права, я про то, что тебе было все равно, что ему было плохо.

Клиентка (с запинкой, с трудом): Ну да.

Психолог: Ну вот и у него о тоже такое могло быть. Может, он думал, что поступает правильно.

Клиентка (саркастически): Ага, праведник нашелся.

Психолог: Злишься на него?

Клиентка: Да, он посмел гордиться тем, от чего мне было плохо. Что, скажешь, и это я делаю?

Психолог: Ну, делаешь, конечно. Даже если про сына – ты же гордишься тем эпизодом, считаешь, что ты правильно поступила. У тебя есть для этого основания. Ну и вообще, когда мы гордимся собой, нам не очень важно, что чувствует другой человек рядом с нами. Помнишь, ты рассказывала, как ты с подружкой чуть не поссорилась? Когда вы обе на роликах учились кататься? Когда ты уже научилась, а она еще нет. А ты на нее с гордой улыбкой смотрела, а она обиделась. Помнишь?

Клиентка (смущенно): Ну скажешь тоже, сравнила.

Психолог: Ну давай представим, вот ты влюбилась, ты замужем. Ты и мужа любишь, и в другого влюблена. Помнишь, у тебя был такой флирт по переписке?

Клиентка: Ну, это совсем другое дело. Ты знаешь, сколько радости было от этого флирта? И я же никому не изменяла.

Психолог: А если бы этот твой флирт был не в Бразилии, а здесь – легко ли было удержаться?

Клиентка: Ну, слава Богу, он был в Бразилии.

Психолог: Ну вот представь, ты любишь мужа, но отношения с другим человеком наполняют тебя силой, они такие волшебные… А потом ты понимаешь, что тебе надо выбирать. И ты решаешь, что выберешь мужа. Но как это сделать? И начинаешь мучительно себе объяснять, что тебе не нужно ни это веселье, ни эта сила. Мечешься, страдаешь…

Клиентка: Ну да, страдал он! После нашего официального разрыва всего два месяца прошло. Меня-то, вон, два года плющит.

Психолог: Ну, не очень долгие страдания – все равно страдания. Короче, мечешься, страдаешь и наконец принимаешь решение. И… понимаешь, что отгорела. И чувствуешь облегчение. И гордишься собой тоже, конечно. И на другого смотришь свысока, мол, вот, я справился, а ты еще нет – что ж ты. Вспомни, ты ж своему бразильцу тоже письмо написала такое – праведно-утешающее.

Клиентка (надолго задумывается и закрывает глаза): Ты что ж, хочешь сказать, что он не гад?

Психолог: Ага, а ты не дура.

Клиентка (опять сворачивается клубочком в кресле и надолго затихает. Причем выражение лица у нее всё время меняется, она ворочается, иногда начинает снова постанывать, в конце концов, она разворачивается, садится прямо и трет лицо руками): И что ж мне делать теперь? Там так пусто внутри.

Психолог: Ну конечно пусто, ты столько лет в себе эту обиду носила.

Клиентка: Аж дыхание заходится, как будто воздухом изнутри надули.

Психолог: Значит, точно простила.

Клиентка (тихо, на выдохе, но твердо): Да. Чувствую, что все теперь правильно. Так, как надо.

 

Диалог «Украденный транспорт», часть 1

Решение о невозможности прощения

Клиентка (громко): Да не могу я его простить! Хотела бы, но не могу. И все то, что ты говоришь – все правильно. И вроде бы я уже перестала все время об этом думать. Но вот, ты знаешь… Мы же все-таки в одном городе живем и в одной сфере работаем. Ну, примерно в одной… То и дело то в сетях натыкаюсь на него, то еще где-то.

Психолог: Ты что, его аккаунт смотришь?

Клиентка: Да нет, что ты, что ты! Кто-то откомментировал из друзей, общие клиенты, да мало ли. А мне, как только имя его вижу, плохо делается, я сразу вспоминаю, как он мою машину продал по подложной доверенности. А сын как раз тогда в гипсе был, представляешь? И я всю зиму его на такси возила, пришлось урезать себя во всем остальном. И вот мне все время этот случай вспоминается. С его стороны это такая была мелочь, он просто хотел, чтобы мне было тяжело, а про сына вообще не думал. И, ты знаешь, здесь даже не в прощении дело… Я просто очень хочу, чтобы ему было также неудобно и также тяжело, как и мне. Потому что я, как про это вспомню, как вспомню, что нас не всякое такси брало, как вспомню, как ребенку было больно, когда он в неудобное такси садился, то прям вот никакой толерантности у меня нет, жить не хочется на одной земле с таким поганцем… Вот как так можно? Как Бог допускает такую несправедливость?! Так что простить его я не могу. Я считаю, что так люди не поступают. Я жить тогда не смогу. Нет у меня таких сил, чтобы его простить!

Психолог: Ну, а решить, что он не совсем человек?

Клиентка (задумчиво): Не-е-ет, не получается… Посмотри, сколько у него друзей, сколько клиентов к нему ходит. Если бы он был чудовищем или психом, так бы не было. Или тогда что – всех его друзей и клиентов тоже в нечеловеки записывать?

Психолог: Да, не получается…

Клиентка (горячо): Я отомстить ему хочу! Вот так, чтобы он понял, как мне было плохо, так, чтобы он понял, что натворил тогда. И чтобы ему было так же плохо. Может, тогда мне спокойнее будет.

Диалог «Украденный транспорт», часть 2

Легализация мести, работа со стыдом.

Психолог: Я поняла, ты хочешь отомстить. Вполне понятное желание.

Клиентка: А ты что, меня отговаривать не будешь?

Психолог: Зачем?

Клиентка: Ну как же, мстить — это плохо…

Психолог: Скорее опасно. И очень мало предсказуемо.

Клиентка: Вообще-то… Говорят, что мстить – это низко, что порядочные люди так не поступают, что я становлюсь с ним на одну ступеньку тогда…

Психолог: Ну, насчет низко или нет, хорошо или плохо – это я не знаю. А то, что «на одну ступеньку» – это так. Если ты ему отомстишь – то уже ты будешь обидчицей, а он пострадавшим.

Клиентка (воодушевленно): Да-да-да! И это будет прекрасно! Я очень хочу, чтобы он был пострадавшим.

Психолог: А ответственной за то, что он будет пострадавшим, ты как, хочешь быть?

Клиентка: Да если бы я сесть не боялась, я бы давно его машину раздолбала! Но ты же понимаешь, он же адвокат, он меня враз посадит, со страховой компании все до копеечки возьмет, еще и новую машину купит! Гад…

Психолог: Да-а-а… Сильно тебя припекло.

Пауза.

Психолог: Слушай, а ведь ты даже уже не обижаешься, правда?

Клиентка: Да… Просто это несправедливо, и это меня гложет. Ты знаешь, с этим надо что-то делать. Я прям себя временами уже и человеком не чувствую, я себя не узнаю.

Психолог: Ну, давай попробуем про месть поговорить. Посмотрим, есть ли способ найти для тебя ситуацию, в которой справедливость восстановится.

Диалог «Украденный транспорт», часть 3

Авторизация мести.

Психолог: Ну, давай приступим.

Клиентка: Давай.

Психолог: Давай начнем с общих вопросов. Зачем тебе месть?

Клиентка: Что значит «зачем»? Я тебе уже сказала, я дышать не могу с ним в одном мире, пока я ему не отомщу. (Пауза.) Понимаешь, я же пыталась. Если бы я могла его не видеть, не слышать о нем, то и ладно. Но так несправедливо. Ну, пусть бы у него был этот успех, и деньги, и друзья. Пусть алименты не платит. Но, понимаешь, ему все равно, что нам с сыном плохо. А может быть, ему даже от этого хорошо. Вот это меня бесит страшно. И я не могу… Ну не могу!

Психолог: Так ты ему мстишь за то, что ему хорошо, когда вам плохо?

Клиентка: Не знаю. Нет. Я хочу, чтобы он про это помнил. На самом деле я хочу, чтобы ему было плохо, оттого что мне хорошо.

Психолог: Ну, на этот счет есть прекрасное изречение: «Лучшая месть обидчику – это стать счастливым».

Клиентка: Ну, у меня не получается. Я бы хотела, но не могу. У меня настроение портится, когда я про него вспоминаю. А если подробно вспоминаю, то мне не хочется быть счастливой. (Пауза.) Понимаешь, он отравил мне существование, я только сейчас поняла. Я смысл этого выражения вообще сейчас только поняла. Я не могу по-настоящему радоваться и быть счастливой, пока не восстановлена справедливость.

Это ответ на вопрос «За что ты мстишь?» До этого момента это было неочевидно.

Психолог: Ну да, справедливость… (Пауза.) Сложная вещь. Итак, ты мстишь, чтобы восстановить справедливость?

Клиентка: И чтобы я смогла стать счастливой. Я знаю, что это нехорошо. Ты сейчас скажешь, что это безответственно. Что я сама виновата, что испытываю такие чувства. Что нужно отпустить. (Далее саркастически.) Ага, как будто я его держу. (Заводясь.) У вас, у психологов, во всем виновата жертва, это она всегда безответственная.

Психолог: Э, э, я еще ничего не сказала! Не надо мне приписывать! Не собираюсь я тебя ни разубеждать, ни отговаривать, ни тем более обвинять. Мое дело только в том, чтобы понять, вместе с тобой, чего ты хочешь и что в результате может получиться. Вот скажи, пожалуйста, что будет с твоим бывшим, когда ты отомстишь? Мы пока не знаем, как, но все же – что?

Клиентка (вскакивая): Плохо ему будет.

Психолог: Как плохо?

Клиентка (садясь): Очень. (Через паузу.) Хорошо, я успокоилась. Ему должно быть неудобно и обидно. Нет, обидно ему не будет. Он не умеет. Ему должно быть неудобно, и он должен по этому поводу беситься. Вот так. А потом должен понять, что я ему отомстила.

Психолог: А потом?

Клиентка: А потом он будет думать, прежде чем кого-то обидеть.

Психолог: Да? Ты что, воспитать его хочешь?

Клиентка: Не воспитать. А напугать.

Психолог: Ну, не знаю. А в ответ он тебе мстить не будет? А с тобой что будет? Когда ты это будешь делать.

Клиентка: Мне будет хо-ро-шо!

Психолог: Да? А еще? Вот ты говоришь, что тебе хотелось бы разгромить его машину, но ты почему-то этого не делаешь?

Клиентка: Так боюсь!

Психолог: вот и я говорю. Наверное, ты будешь не только радоваться, но и бояться. А еще что с тобой будет?

Клиентка: Не знаю.

Психолог: Ну, представь. Вот предположим, ничего бы тебе не было за разбитую машину. Никто не узнал. И что ты чувствуешь?

Клиентка: Если я буду знать, что мне за это ничего не будет, мне будет спокойно.

Психолог: А у тебя вообще было такое, чтобы ты кому-то мстила?

Клиентка: Ну, не знаю, по мелочи. Однажды старший брат со своими приятелями надо мной весь вечер хихикали, а я ему шнурки порезала на коньках, так что вся его тренировка накрылась.

Психолог: И как ты себя чувствовала?

Клиентка (немножко ежится): Все правильно, конечно, но боялась, что может влететь от родителей. А потом он пришел и сказал, что хорошо, что на лед не вышел, не успел, так бы навернулся… (Пауза.) Понимаешь, я не мстительная, я все-таки боюсь переборщить. И вообще-то это неправда, что мне очень хорошо будет. Нет, конечно, мне будет хорошо, но как так сделать, чтобы я еще не жалела этого гада.

Психолог: Ну, вот видишь, какие еще есть осложнения. Надо как-то сделать так, чтобы ты могла это вспоминать потом. Нормально вспоминать.

Обращение в будущее, создание образа «эмоционально-приемлемого воспоминания».

Клиентка: А ты знаешь, у меня есть история, которую я могу вспоминать. В том городе, в котором я выросла, как-то спортивные соревнования были между двумя самыми крутыми школами, и мы у них выиграли. А когда уходить стали, они на нас скопом напали, кидаться стали, на снег валили, их много было, страшно было. Современным детям это почти недоступная история, но когда тебя закапывают в сугроб – это, мягко говоря, неприятно. Нас было меньше, девчонки, в основном, да еще младшие были, так что вступать в битву не представлялось возможным, и мы убегали, а они нас преследовали. Загоняли, как собаки зверя. Помню, когда вернулась домой, плакала от злости, обиды и несправедливости. Очень хотелось отомстить за это. И я тогда в нашу местную газету написала, а это письмо почему-то взяли и опубликовали. И директор той школы устроил среди своих учеников разбирательства, вынес выговор тем, кто участвовал в этой некрасивой ситуации, и принес публичные извинения ученикам нашей школы так же — через обращение в газету.

Психолог: Ощущение справедливости у тебя восстановилось?

Клиентка: Да.

Психолог: А не страшно было, что отомстят наказанные? Небось грозились?

Клиентка: Никто не грозился, публичность — вещь великая. Да. И мне не стыдно. И я все сделала правильно. И даже нашла правильные инструменты. И если бы я могла здесь сделать также… Но я не могу придумать, как.

Психолог: Погоди, мы еще не дошли. Итак, скажи мне, пожалуйста, а как отреагировали твои одноклассники на то, что ты сделала, на эту статью? Родители, учителя?

Что было с миром вокруг?

Клиентка: Одноклассники радовались, мои родители поддерживали, а руководство школы было не особо в восторге, но и не препятствовали. Я думаю, что хлопот я им прибавила, конечно, но надо отдать должное, они вытерпели и достаточно ровно отнеслись к этому эпизоду.

Психолог: Хорошо, это хороший опыт. Тебе повезло.

Клиентка: Что значит «повезло»?

Психолог: Твой поступок не вызвал раскола. Так ведь тоже бывает. Люди по-разному относятся к одним и тем же событиям. Могло быть больше тех, кому не понравились твои действия.

Клиентка: Ну да, конечно, я очень благодарна директору нашей школы и своим родным, что они были на моей стороне.

Психолог: А теперь, если вернуться к твоему бывшему, как тебе кажется, какой будет расклад? Ты говоришь, у него много друзей, много клиентов, хорошая репутация?

Сформирован образ состояния «я-после-реализации-мести» и используется как ориентир при планировании.

Клиентка: Стоп-стоп, репутация у него плохая, а клиентов много, и друзей тоже.

Психолог: То есть часть симпатий публики будет на его стороне.

Клиентка: Ну… Да, хотя много людей, которые тоже хотели бы ему пистон вставить.

Психолог: Я тебя не пугаю. Я просто прошу подумать чуть дальше.

Что будет с миром вокруг?

Клиентка: Я, похоже, понимаю, о чем ты.

Психолог: Ты, когда говоришь, что хотела отомстить, ты боишься непосредственных каких-то результатов? Но есть же еще и отдаленные? И участвуете в этой ситуации не только вы вдвоем, но еще и другие люди, в качестве зрителей. А сын твой что скажет? Ты знаешь?

Клиентка (мрачно): А что, ему обязательно знать?

Психолог: Необязательно. Просто это неизбежно, скорее всего. Не бывает так, чтобы дети были не в курсе. Это и раньше была мало реально, а сейчас, в эпоху интернета мы вообще все под прозрачным стеклом.

Клиентка (азартно): А может, его тоже привлечь? Он же уже большой!

Психолог: И кто будет потом отвечать за результат? И потом, какой-никакой, но он все-таки отец, к которому у сына какие-то чувства есть.

Возврат к авторской позиции.

Клиентка (мрачно): Плохие!

Психолог: Пусть сам и разбирается со своими чувствами. С чувствами к родителю человек должен разбираться сам, и лучше бы ему было попроще.

Клиентка: Ну ладно-ладно, я уже поняла, что это плохая идея.

Психолог: Это тебе решать.

Клиентка: Да все уже, все, оставили эту идею. Ладно, я поняла, если я хочу отомстить, то дальше я буду отвечать сама — за все, что из этого получится, я буду отвечать сама. Ты это хотела мне сказать?

Психолог: Ну, примерно.

Клиентка: Нерадостно!

Зато реалистично.

Психолог: Да, месть она такая.

Диалог «Украденный транспорт», часть 4

Авторское планирование мести.

Психолог: Ты хочешь отомстить бывшему мужу за то, что он создал тебе серьезные неудобства тем, что бездумно отнял у тебя автомобиль.

Полная формулировка обиды.

Клиентка: Да! Я вот именно этого хочу, чтобы он думал, прежде чем что-то делает, чтобы он знал, что это может ему вернуться и боялся этого.

Психолог: Хорошо. Давай четко сформулируем: что ты хочешь, чтобы он испытывал?

Клиентка: Я хочу, чтобы он бесился и не мог ничего сделать.

Психолог: Хорошо, понимаю. А от чего он будет беситься, ты знаешь?

Клиентка: Да если б я знала… Он ведь отморозок, он от нормальных вещей не бесится и не любит никого. И не привязывается ни к чему.

Психолог: Ну что, совсем ни к чему не привязывается? Ты же ему вроде машину собиралась испортить?

Клиентка: Ну он бы побесился, ну, может быть, день, а потом бы он купил и лучше, и больше – и был бы доволен. Натянул бы нос страховой кампании. Нет, это не вариант.

Психолог: Ну, слушай, он уж у тебя совсем получается монстром. Что-то же для него важно?

Клиентка: Ну да! Важно для него! Выпендриться ему важно! Чтобы вокруг него все время толпа была, чтоб мужики на машину глазели бы с завистью, а бабы млели вокруг. (Кривляется.) «Какой Андрюша успешный, какой крутой», прям лев – король зверей!

Психолог: Слушай, я тогда не понимаю: если он такой успешный, богатый, и все такое – зачем ему твоя машина понадобилась-то?

Клиентка: Да у него денег не было! Он же игрок! Возьмет крупного клиента, отработает с ним, шиканет, пыль в глаза пустит, а потом может по полгода без заказов сидеть, лапу сосать. Конечно, он же с мелкими заказами не возится, абы что не берет! Вот как раз тогда такой период межсезонья и был.

Психолог: А про это кто-нибудь знает? Ты вообще про это кому-нибудь говорила? Что алиментов не платит, что машину у тебя и у сына своего отжал?

Клиентка: Ты знаешь, я пыталась. Но он успел первым – он всем рассказал, что я у него квартиру забрала при разводе, что собиралась и машину нагло зажилить, но он якобы успел ее забрать. А это вообще моя квартира была изначально. Мне от бабушки досталась.

Психолог: Так, значит, общественное мнение ему все-таки важно? Раз он так подсуетился?

Клиентка: Пожалуй, что да. Точнее, на общество в целом ему наплевать. Важно, что конкретные люди скажут. Есть у него там свой мужской клуб по интересам, где такие же «цари зверей».

Психолог: Слушай, а ты вот это «царь зверей» – всерьез?

Клиентка: Нет, конечно.

Психолог: А как на самом деле? Он кто?

Клиентка: Павиан в львиной шкуре)). (Закатывает глаза мечтательно.) Краснозадый))!

Психолог: Ну и чего же он боится?

Клиентка: Что все догадаются, что он – обезьяна, имитатор, подделка. Получается, что надо его разоблачить?

Психолог: Слушай, а там, в этом мужском кругу, случайно, не все такие?

Клиентка: Не все.

Психолог: То есть действительно есть там серьезные люди – настоящие львы?

Психолог не дает клиентке уйти в грезы, помогает создать реалистичное представление о ситуации.

Клиентка: Есть, но их можно по пальцам пересчитать.

Психолог: Получается, что твой бывший боится выглядеть пустышкой в глазах совершенно определенных людей, а на остальных ему наплевать.

Клиентка: Получается.

Психолог: А у тебя хоть какие-то связи с этими людьми есть, остались? Нормальные отношения с кем-нибудь есть?

Клиентка: Да, я несколько раз консультировала некоторых его друзей по нотариальным вопросам. Один раз даже мы отдыхали вместе с семьей его бывшего начальника. В общем ничего такой дядька, и с женой его мы почти подружились. Но после развода между нами такая пропасть возникла.

Психолог: Какая пропасть?

Клиентка: Ну, понимаешь, у меня тогда ни денег, ни сил, зареванная все время ходила, сына по врачам таскала. Не до светских тусовок было. Она мне даже звонила один раз. Но это было так неожиданно для меня, что я растерялась и толком не поддержала разговор. Она, наверное, на меня обиделась.

Психолог: Прям обиделась?

Клиентка: Ну, дурой посчитала!

Психолог: Почему сразу дурой-то?

Клиентка: Ну не дурой, ну странной, необщительной.

Психолог: Вы же вроде почти подружились? С чего ей такие выводы делать?

Клиентка: Да она в общем-то хорошая. Мне просто было неудобно тогда: кто они, а кто я теперь.

Психолог: Ну, во-первых, это было два года назад. У тебя сейчас и работа, и статус уже есть.

Возвращение к реальности, в которой у клиентки есть ресурс.

Клиентка: Да, я документы подала на нотариуса. На себя и на сына зарабатываю, даже на психолога хватает.

Психолог (улыбается): На психолога хватает – это показатель, конечно.

Клиентка: Вообще-то с ней можно было бы поговорить. Но она такая умная, ее на кривой козе не объедешь.

Психолог: Кривая коза – не наш метод! Наш метод – искренность и откровенность.

Диалог «Украденный транспорт», часть 4 (продолжение)

Составление конкретного плана, обеспечение «гласа разума».

Психолог: Ты помнишь, мы же с тобой говорили, что свои действия ты должна потом вспоминать если не с удовольствием, то хотя бы без ужаса и стыда. Поэтому давай мы сразу не будем думать ни об обмане, ни о других каких-то действиях, которые ты сама считаешь недопустимыми.

Психолог очерчивает примерный круг приемлемых действий.

Клиентка: Да, конечно… Ты знаешь, я очень жалею о том, что у меня совесть такая большая. Как людям без совести хорошо живется!

Психолог: Ну, это спорное утверждение. Давай не будем про других, давай про тебя. Все-таки, что может произойти такого, от чего твой бывший будет беситься, но не криминального?

Психолог не дает уйти в расслабляющие рассуждения о других и их фантастических возможностях и преимуществах.

Клиентка: Он будет беситься, если над ним будут смеяться. (Пауза.) Нет, с него все как с гуся вода, ему хоть плюй в глаза! А вот если его дешевкой посчитают те, кто в его мужском клубе, и те, чьим мнением он дорожит, это да. И еще он должен знать, что это я сделала. Тогда он будет беситься по-настоящему.

Психолог: А ты знаешь вообще, что в этой тусовке считается важным? У них там есть какие-то понятия – о том, что прилично, а что нет, что достойно, а что нет?

Клиентка: Не зна-а-аю… Подумать надо. Обманывать там принято – понятно, юристы, совесть гибкая, тренированная. Жену бывшую наколоть – скорее доблесть, потому что они там все считают, что бабы – хищницы, которым только деньги нужны. Но, если честно, там у половины жёны – тоже юристы, так что такие установки небезосновательны. Детей обижать – в общем тоже можно. Алименты не доплачивать… Можно вообще не платить. Особенно, если красочно рассказать, что это вообще не его ребенок, или что бывшая все алименты на себя тратит. И вообще никто особо в проблемы друг друга не вникает, потому что в каждой избушке – свои погремушки, как говорится.

Психолог: Слушай, а вот если про семью его бывшего начальника. Как ты думаешь, эти люди какой поступок плохим посчитали бы?

Клиентка: Ну не знаю, они такие люди… Уже давно про бытовые сложности забыли, сколько такси стоит – они понятия не имеют. Они такими суммами оперируют, что я и представить не могу. Они те деньги, которые мой муж за мою старую машину выручил,– за выходные могут потратить.

Психолог: Ну и что же им может сильно не понравится? Может, вы что-то обсуждали такое, когда отдыхали вместе?

Психолог помогает клиентке сузить поле размышления и думать конкретными понятиями.

Клиентка: Помню, что рабочие вопросы обсуждали, бракоразводные дела, и они посмеивались над теми, кто ложки и простыни делит. Это мелочно и жалко в их глазах.

Психолог: А за сколько он твою машину продал-то?

Клиентка: Да она старая была совсем, хотя еще пару лет бы проездила. Не знаю, наверное, тысяч за двести пятьдесят.

Психолог: Ну, если по подложной доверенности, то мог и дешевле.

Клиентка: Меня тоже это бесит – зачем? Мог бы обойтись пару месяцев – не пошиковать, не пофорсить, поскромнее пожить. Ради такой мелочи для него меня с сыном на несколько месяцев страданий… (Пауза.)

Клиентка: Ведь это действительно для него мелочь. А что, если этим людям рассказать, что он на преступление пошел, на подлог ради такой мелочи?

Психолог: Ну не знаю, давай думать дальше. Что будет, если ты расскажешь этим людям про то, что он сделал?

Психолог предлагает рассматривать действия с точки зрения последствий.

Клиентка: Мне кажется, что они его осудят, особенно жена будет возмущаться. Я думаю, что она мужа дожмет, и он у моего бывшего спросит – было такое или не было.

Психолог: Поэтому тебе надо очень точными датами и цифрами оперировать, если будешь рассказывать.

Клиентка: Да.

Психолог: И что будет, когда он спросит?

Клиентка (мечтательно): О-о-о, я знаю, что будет. Он заюлит, скажет, что не хочет об этом разговаривать. (Пауза.) Я думаю, что для него это будет неожиданно, и он занервничает.

Психолог: А дальше что будет?

Психолог не дает застревать на фантазировании.

Клиентка: Скорее всего, попытается соврать что-нибудь, перевести тему. Сказать, что я это все придумала.

Психолог: Ну да, конечно, он постарается защититься.

Клиентка: С другой стороны, ситуация довольно простая, тут и выдумывать не надо – или было, или не было. И почему мне это раньше в голову не пришло?

Психолог: Ну, потому что бессильной себя чувствовала.

Психолог не дает отвлекаться.

Клиентка: Точно, я ж в том коротком разговоре с женой этого человека как раз сказала, что я временно без машины и не очень мобильна, что обязательно встретимся, когда я разрулю ситуацию.

Психолог: Да, все сходится, картина получается непротиворечивая, что не на руку твоему бывшему. А, кроме того, если ты говоришь, что тот дядька его начальником был – значит, тоже немного его знает.

Клиентка: Да, этот дядька серьезный, его так просто и не объедешь.

Психолог: Итак, предположим, они тебе поверили, поняли, что он совершил тогда не столько подлый, сколько мелочный поступок.

Клиентка: И подлый тоже!

Психолог: Ну, для них важно, что мелочный.

Клиентка: Да-да.

Психолог: И что будет дальше?

Клиентка (радостно): Дальше бывший будет беситься. Мужики-то в их клубе вряд ли это обсуждать дальше будут, а вот жены там между собой общаются, так что неминуемо информация разлетится по всем. И его образу «царя зверей» будет нанесен урон. И сделать он ничего не сможет!

Психолог: И как тебе будет в этом во всем?

Психолог напоминает о возможной цене действия.

Клиентка (нетерпеливо): Не знаю, посмотрим.

Психолог: Последствия какие-нибудь ты можешь себе представить?

Психолог настойчиво напоминает о возможных последствиях.

Клиентка: Ну, подумать надо. Потому что сейчас я никакой опасности не вижу. Потому что если он попытается мне как-то мстить в ответ, его совсем засмеют. Потом когда-нибудь, когда эта история утихнет, он может захотеть мне какую-то свинью подложить.

Психолог: И?

Клиентка: Ну и что? Он бы и так мне, если б смог, напакостил. Все равно хочу отомстить. Хочу это сделать. Хоть что-нибудь.

Психолог: Ну ладно, ответственность на тебе, мы про это говорили.

Клиентка: Да. Но спускать ему все это просто так – невозможно.

Психолог: Ну, дело твое, потом расскажешь.

Еще одно напоминание об ответственности и последствиях.

Диалог «Украденный транспорт», часть 5

Авторское принятие последствий.

Психолог: Слушай, а как у тебя дела-то с тем твоим планом? Уже месяц прошел.

Клиентка: А ты знаешь, любопытно получилось. Мне после нашего тогда разговора почти расхотелось ему мстить. Мне кажется, если б мы могли не встречаться, то я бы так это и оставила. Мне было очень хорошо от того, что я понимала, что я в принципе могу ему навредить. И я уже почти отказалась, но тут он позвонил и сказал, что покупает дом в Испании, у него много затрат, поэтому алименты он мне платить пока не сможет. (С иронией.) Ну, конечно же, когда все устаканится, сын сможет к нему приезжать на пару недель летом. Ты знаешь, я так обалдела, что даже не знала, что сказать. А потом он еще сыну позвонил и сказал ему, что он его на каникулы в Испанию позовет на три месяца. И тут уж я совсем не знала, что делать – мне сказал на пару недель, ребенку – на три месяца, в общем, соврать для него – ничего не стоит. Сын обрадовался, гордый такой ходил: папа то, папа сё. И бесит, и жалко его. (Пауза.) Ну, я и решила выяснить, что там на самом деле происходит. И позвонила этой своей знакомой, жене его бывшего начальника.

Психолог: Зачем?

Клиентка: А чтоб не чувствовать себя в очередной раз использованной. Я хотела понять, что происходит.

Психолог: И что?

Клиентка: Позвонила, слово за слово. Представляешь, она обрадовалась мне! А потом она меня спрашивает: «Ты уже решила, кто вам ремонт будет делать?» Я ей: «Какой ремонт?» А она мне рассказывает, что мой бывший сказал им, что он уезжает в Испанию и чтобы выполнить свои обязательства перед сыном, покупает ему студию, и попросил у них порядочную сумму в долг – на последний взнос. Она это пока рассказывала, я дар речи потеряла. А потом я ей спокойно все выложила: и про машину, и про гипс, и про алименты.

Психолог: Она тебе поверила?

Клиентка: Да я, честно говоря, и не знаю. Наверное, сначала не поверила. Но я ее убеждать не стала. И ругать его не стала. Мне как-то совсем все равно было. Просто, оттого что я ей рассказала, мне полегчало. Это было правильно.

Психолог: А дальше что было?

Клиентка: А дальше мне бывший позвонил! И орал в трубку долго. В частности, что больше ни копейки не даст, что денег мне не видать. Ну так я их и раньше особо не видела.

Психолог: Угрожал?

Клиентка: Ну да. Обещал всем рассказать, что я чокнутая, что со мной дело иметь нельзя.

Психолог: Испугалась?

Клиентка: Нет… Не очень. Ну, тревожно немного.

Клиентке неприятно признавать, что она испугалась, что угрозы могут быть серьезными.

Психолог: Что делать будешь?

Клиентка: Защищаться. Я Светлане потом еще раз позвонила. Пересказала весь разговор, ни о чем не просила. Просто пересказала.

Психолог: Думаешь, она будет вмешиваться?

Клиентка: Не знаю. (Пауза.)

Психолог: Так. Что он реально может сделать?

Клиентка: Ну, нервы попортить мне может, с тех пор еще раз позвонил несколько раз, я трубку не брала.

Клиентка явно рассчитывает, что теперь все рассосется «само».

Психолог: А ты как думаешь, что в данном случае его больше раздражать будет – что ты не будешь брать трубку или что ты будешь брать трубку и слушать, как он ругается?

Клиентка: Надо, наверное, все-же трубку взять, только разговор при этом записать все-таки.

Клиентка все еще сомневается, что ей нужно что-то обдумывать и делать.

Психолог: Ну, наверное. Вряд ли что-то серьезное он сможет организовать, но надо все-таки почетче понять, что происходит.

Клиентка: Да не хочется мне в это лезть…

Клиентка признает свое нежелание, сопротивление осознается.

Психолог: Ты его чувствительно «пнула», он действительно злится, не стоит совсем на это глаза закрывать. Ты ведь именно этого хотела. Если человек бесится, то стоит приглядывать за ситуацией, взять на себя такой труд. Это как раз и есть последствия твоих действий. Теперь и от тебя тоже зависит, во что все это превратится. Ты можешь вести себя так, что он будет разогреваться все больше и больше. И тогда твоя жизнь превратится в постоянный обмен ударами. Или, наоборот, ты можешь, свести негативные последствия к минимуму, постепенно сглаживая ситуацию.

Психолог конкретно и четко описывает альтернативы. Побуждает осознать и принять новую реальность.

Клиентка: Ой, как не хочется этим заниматься! Как хочется перевернуть страницу и жить дальше!

Осознанное сопротивление, явно высказанное желание и нежелание.

Психолог: Хочется. Только это последствия. Помнишь?

Клиентка: Помню. Ну почему нельзя, чтобы все уже закончилось?!

Почти экзистенциальный кризис.

Психолог (улыбаясь): В другой жизни.

Клиентка (мечтательно): Так хочется, чтобы уже все было хорошо, чтобы он отстал. Чтобы с чистого листа…

Уже почти преодолела свое сопротивление.

Психолог: Вот для этого надо посмотреть, что ты можешь сделать, чтобы все закончить. Чтобы перевернуть страницу и не встретиться с еще какой-нибудь пакостью в следующей главе, которая будет еще более отдаленным следствием твоих поступков. Да и сын у вас общий.

Клиентка: Ну ладно… Уговорила… Придется в этом разбираться.

 

Порядок терапевтичного расчеловечивания. Диалог «Гопники»

Психолог: Ну хорошо, я поняла, тебе твой сын-подросток неприятен.

Клиентка (плачет): Но это же неправильно!

Психолог: Ну, всякое бывает. Давай попробуем разобраться.

Клиентка (продолжая рыдать): Ты не понимаешь, я на него вообще смотреть не могу. Вот он носом так шмыгнет, так этим ломающимся голосом скажет что-то молодежное, что-нибудь про мочалок, про рамсы… Знаешь, когда он разговаривает по телефону с кем-нибудь, и вот это вот «гы-ы-ы»… Я вообще ничего не понимаю на их языке, но вот это «гы-ы-ы» через слово — меня прям тошнит, я его убить готова. (Плачет.)

Переживания очень сильные и содержат отчетливый телесный компонент. В таких случаях прямая рационализация часто неэффективна.

Психолог: Тяжело тебе…

Клиентка: Ты знаешь, я вчера едва удержалась, мне хотелось его телефон вырвать из рук и об стенку разбить, а потом взять что-то тяжелое и по башке, по башке! (Плачет.)

Психолог: И как удержалась?

Клиентка: С трудом. А потом, если честно, испугалась… Я представила себе, что он после этого со мной может сделать – все что угодно ведь может сделать, все что угодно...

Психолог: Подожди, подожди, чего это ради он с тобой что-то будет делать? Ты ж рассказывала, что у вас отношения хорошие, что он нормальный пацан.

Клиентка: Был! Был нормальный, пока усы не поперли! Ой, не знаю…Это со мной что-то… Мне то противно на него смотреть, то убить хочется, то страшно. (Пауза.) Ты знаешь, я очень боялась вот этого возраста. Знаешь, как я дочку хотела!

Клиентка делает попытку сменить тему, чувства нарастают, к тошноте и гневу присоединяется страх и указание на то, что состояние нестабильно и плохо поддается не только контролю, но и осознаванию. Кроме того, выясняется, что ситуация давняя и крайне обобщенная. Есть признаки расчеловечивания в отношении клиентки к сыну. Но есть и краткое указание на то, что клиентка понимает и свою часть ответственности. Психолог принимает решение о невозможности прощения и мести.

Психолог: Ты мужчин не любишь?

Клиентка: Нет, подростков.

Психолог: А почему?

Клиентка: Они противные и страшные!

Очевидный признак расчеловечивания по признаку «подростковость».

Психолог: Похоже, обидели тебя подростки когда-то? Попробуй вспомнить.

Поиск момента непрощения и определение обидчика.

Клиентка: Ты знаешь, когда мне лет десять было, мы с бабушкой в санатории отдыхали в поселке одном. И меня там однажды местные прижали. Бабушка в магазин пошла, а меня оставила на пляже около речки. И тут приходит человек пять, они мне такими взрослыми показались, но им лет по тринадцать-четырнадцать было. Они курили, плевались. Они мне сразу тропинку загородили, мне не пройти было. Гоготали что-то, все чаще на меня посматривали так похабно, я почти ничего не понимала, что они говорили, а они потом подошли поближе, встали вокруг меня, гогочут, пальцем показывают, мне так страшно стало, я им говорю: «Что пристали?» И плакать начала, а они гогочут, плюются, сначала рядом со мной, потом стали на босоножки, на платье плевать, а потом один в лицо попал. А я дальше ничего не помню, я задохнулась и уже только помню, как меня бабушка трясет, мыться повела в речку, я ей даже ничего сказать не могла. А она мне: «Они тебя не тронули? Они тебя не тронули?» А я даже не понимала, о чем она меня спрашивает. Я только к вечеру отошла и разговаривать стала.

Я потом мальчишек боялась долго, а потом подросла и стала с ними драться. Меня все боялись, потому что я лупила смертным боем их. У меня муж, ты знаешь, на много лет старше. Я даже подумать не могла, чтобы что-нибудь такое со сверстником. Потом поспокойнее стала, на взрослых мужиков могу смотреть, на маленьких тоже, а на подростков – не могу. Научилась их не замечать. А своего-то как игнорировать?! (Плачет.)

Психолог: Досталось тебе. Страшная история.

Клиентка: Страшная? Противная просто. Но я прям не понимаю… Ничего же не случилось, только могло. Но каждый раз, как только вспоминаю – я задыхаюсь, меня прям ужас охватывает.

Указание на желание понять говорит о том, что есть ресурс разбираться дальше.

Психолог: А что самое страшное?

Клиентка: Понимаешь… Мне иногда кажется… что все люди такие, все – страшные, гогочущие, что они могут сделать все что угодно со слабым… (Плачет.)

Обобщение, наделение всемогуществом говорит о расчеловечивании.

Психолог: Ну, стайку скучающих гопников, которые друг перед другом выделываются и у которых вместо мозгов гормоны, вряд ли в полной мере можно считать людьми.

Психолог предлагает идею расчеловечивания обидчиков.

Клиентка: Ну знаешь! (Пауза.) Почему это?

Клиентка сопротивляется идее, но эмоциональный фон меняется на более благоприятный – «боевое удивление».

Психолог: Ну, понимаешь, у подростков бывает такое иногда, когда скучно, девать себя некуда, чего-то хочется, чего – не очень понятно… В таких случаях часто бывает, что находится жертва, и вспоминается наше стайное прошлое – ату ее всем скопом! Это уже не компания ребят, а стайка хищников. Ну, и так хищники-то относительные.

Развитие идеи расчеловечивания, определение носителя вредоносного действия «стайка относительных хищников».

Клиентка: О, у щенков такое тоже бывает – как соберется несколько шавок, нападут на одного, и то ли кусать, то ли лаять — сами не знают. Похоже…

Клиентка сама находит форму расчеловечивания. Психолог только подхватывает образ.

Психолог: Вот-вот. Послушай, ты ведь собаками занимаешься, а если тебе этих гопников в виде стайки щенков представить?

Клиентка: Как это?

Психолог: Ну, представь себе, ты к магазину в поселке подошла и тебя в углу зажали щенки деревенские месяцев по семь там, по восемь, ну, тебе виднее, ты же разбираешься?

Клиентка: Ну, разбираюсь…

Далее идет процесс формирования ИСС и действия расчеловечивания с конкретными обидчиками.

Психолог: Ну давай, как бы это было? Ну представь: три-четыре мелких, парочка крупных – лают, тявкают, за полу хватают.

(Клиентка закрывает глаза и пытается представить ситуацию нападения. Потом неожиданно громко кричит: «Вон пошли!» Вскакивает и топает ногами. Потом садится обратно.)

Действие расчеловечивания клиентка произвела в целом и нашла спасительное поведение. Теперь надо соединить ситуации.

Психолог: Ну как, убежали?

Клиентка (не раскрывая глаз): Убежали. Ну так я собак-то не боюсь, тем более щенков. На них только гаркнуть посильнее и все.

Психолог: Ну вот. А представь себе, тебе бы десять было, и на тебя вот так стая щенков напала.

Клиентка (открыв глаза, задумчиво): Испугалась бы. А потом все равно орать бы начала. Я собак не боюсь и не боялась никогда.

Психолог: А теперь представь себе, что эти гопники были щенками.

Клиентка (закрывает глаза): Ну, представила.

Психолог: Как бы они себя повели, если бы щенками были? А ты?

Клиентка (медленно): Тоже мало радости… Но разогнала бы, палку бы подобрала, камень. (Долгая пауза.)

Клиентка соединила обе ситуации и победила «расчеловеченных гопников». Теперь надо перенести этот опыт из ИСС, из области воображения, в актуальную ситуацию.

Клиентка (с силой): Но гопники-то — не щенки, в людей-то нельзя палкой!

Психолог: Да? Но ты ж сама только что сказала, что не стеснялась и мальчишек лупила от всей души.

Клиентка: Ну да! Но они же не люди! Ай… Ой, ничего себе…

Осознание старой картины мира, где расчеловечены все мальчики-подростки, кроме тех гопников.

Психолог: Посмотри, как интересно получилось. Ты от этих гопников защититься не смогла, потому что они вроде люди. А потом всех мальчишек разом в нелюди переделала. Так?

Психолог четко проговаривает ситуацию с расчеловечиванием, фиксируя и понятие «люди-нелюди», и картину мира клиентки.

Клиентка: Ну, похоже.

Психолог: А теперь представь себе, что эти гопники людьми не были, а только похожи — ну вот такие щенки, которые кажутся тебе мальчиками.

Клиентка: Представила.

Психолог: Ну, прогони.

Клиентка: Прогнала.

Финальное фиксирующее действие.

Психолог: А теперь сына своего вспомни.

Проверка результата, шаг в новую картину мира.

Клиентка: Зачем?!

Психолог: Ну попробуй.

Клиентка: Ты чего, хочешь сказать, что я своего сына человеком не воспринимаю?

Психолог: Да!

Клиентка (закрывает глаза): Ну, представила.

Психолог: А теперь представь себе, что он по телефону разговаривает и гогочет.

Клиентка: Фу!

Психолог: Убить хочется?

Клиентка (с удивлением): Нет!

 

Способы расчеловечивания/очеловечивания. Диалог «Свои люди»

Психолог: Ну что, ты спросила про премию?

Клиентка: Ты представляешь, он опять сказал, что «он меня не обидит».

Психолог: А ты?

Клиентка: А что я? Ну как я ему могу сказать, что «нет, ты мне скажи сумму»?!

Психолог: А почему не можешь?

Клиентка: У нас не такие отношения. Ты понимаешь, это все равно что я бы у брата спросила, сколько он заплатит, если бы я его до дачи довезла.

Очеловечивание клиенткой своего руководителя «начальника» до «брата».

Психолог: Он же не брат тебе, он – твой начальник!

Обратное расчеловечивание.

Клиентка: Ну как, мы с ним вместе с самого начала нашего дела. Никого, кроме нас, вначале не было, дневали и ночевали у компьютера, сами и бирки наклеивали, и грузили, и развозили.

Психолог: Ну, это когда было?

Клиентка: Три года назад. Мы тогда вообще денег не зарабатывали, что появлялось – поровну делили, а иногда он мне больше давал, потому что у меня ребенок.

Психолог: Ну теперь-то ситуация не такая?

Клиентка: Да, у нас штат двести человек, и только в офисе тридцать.

Психолог: Мне кажется, что все-таки у него, а не у вас.

Клиентка: Ну, вообще-то да. Хотя я привыкла, он всегда так говорит, когда со мной разговаривает.

Психолог: Слушай, у тебя какая должность?

Частичное расчеловечивание клиентки психологом по отличительному признаку – должности.

Клиентка: Руководитель департамента.

Психолог: Как я понимаю, у вас там и коммерческий директор есть, и исполнительный, да?

Клиентка: Да.

Психолог: То есть и стратегию, и тактику они определяют, не ты?

Клиентка: Да, но он со мной все время советуется.

Психолог: Советуется с тобой, а платит им, правильно?

Клиентка: Ну что ты такое говоришь?

Психолог: Ну, как есть.

Клиентка (насупившись): Мне очень обидно это слышать.

Психолог: Это я понимаю, мне жаль. (Пауза.) А что обиднее? То, что тебе денег не платят или то, что я про это сказала?

Клиентка (плачет): Я все понимаю, но мы же свои люди! Он это все время подчеркивает, все время говорит, как ему важно мое мнение, если я ему скажу про деньги, получается, что я нашу дружбу – продам. И кто я буду после этого?!

Психолог: Наемный работник?

Частичное расчеловечивание клиентки психологом по отличительному признаку – положению в компании.

Клиентка: Я не хочу! (Рыдает.)

Психолог: Я тебя не могу заставить и против твоей воли никак не могу тебя превратить.

Клиентка (вытирая слезы): И слава богу!

Психолог: Скажи, пожалуйста, а если твое мнение с его расходится, то ты как делаешь? Как он сказал? Или как ты хочешь?

Клиентка: Как он сказал, конечно.

Психолог: А почему?

Клиентка: Ну, он же руководитель!

Частичное расчеловечивание клиенткой своего начальника по отличительному признаку – должности.

Психолог: То есть в какие-то моменты вы — свои люди, а в какие-то – он руководитель для тебя?

Клиентка (надолго задумывается): То есть ты намекаешь, что я для него наемный работник?

Психолог: Ну, если он для тебя начальник, то ты для него наемный работник. Но это не все. Ты же сама понимаешь, в наше время на работе много разных видов и форм всяких названий – наемный работник, коллега, подчиненный, красивая женщина, единомышленник, соратник, строка в зарплатной ведомости.

Клиентка: Ну да…

Психолог: Здесь весь вопрос в том, какие виды и формы ты признаешь. Похоже, ты признаешь только «соратник» и «подчиненный». У него, я думаю, представление о тебе более многообразное. В частности, он еще видит строку в ведомости со скромной зарплатой. Ты для него еще и выгодный сотрудник.

Клиентка: Ну конечно, выгодный, я все знаю — с самого начала во всех тонкостях.

Частичное расчеловечивание клиенткой себя – по отличительному признаку «ценный и выгодный сотрудник».

Психолог: Да, ты — ценный работник.

Клиентка: Тогда почему он меня ценит только на словах?

Психолог: Потому что ты не показываешь, что тебе этого недостаточно?

Клиентка: Ну, что он сам не видит?

Психолог: Может быть, и не видит, а может быть, ему так удобнее. Это науке не известно. Слушай, ну он же блюдет свою выгоду. Как бы это не было противно, но он бы не был успешным владельцем бизнеса, если бы не умел это делать, правда ведь?

Клиентка: Ну да…

Психолог: Ну вот. Слушай, а скажи, пожалуйста, какие у тебя ассоциации возникают на словосочетание «владелец бизнеса»?

Клиентка: Это человек, помешанный на своей работе.

Психолог: Хорошо, а это что значит?

Клиентка: Это значит, что он готов всем пожертвовать ради нее.

Психолог: Ну, возможно. А чем?

Клиентка: Свободным временем, силами, едой, личной жизнью.

Психолог: Дружбой...

Клиентка: И дружбой тоже.

Психолог: Вот и я говорю.

Клиентка замолкает. Пауза длится долго.

Психолог (осторожно, медленно): То есть твой давний приятель и начальник является таким маньяком, который все отдаст ради того, чтобы существовало его дело? Будет экономить на себе и на всем? И рассматривать все и всех как источник дохода для своего дела?

Частичное расчеловечивание психологом и клиенткой начальника по личностным особенностям.

Клиентка: Ну да, это про него анекдот «ну кисонька, ну еще капельку».

Психолог: И кто тут дохлая кошка?

Клиентка (мрачно): Ну, видимо, я.

Тотальное расчеловечивание клиенткой себя.

Психолог: А он кто?

Клиентка (гневно): А он чертов маньяк-трудоголик! Все, надо уходить.

Тотальное расчеловечивание клиенткой начальника.

Психолог: А что, другие лучше, что ли?

Клиентка (обиженно): Другие, может, и не лучше, но про них я и так знаю, что капиталисты, мне их не жалко, я с них смогу свое взять. 

Психолог: Ну, сначала сможешь. А потом снова проникнешься духом товарищества и будешь снова млеть от высокого доверия.

Клиентка молчит, надувшись.

Психолог (виновато): Звучит обидно, извини.

Клиентка (сварливо): Да ладно, я же понимаю, что ты права.

Психолог (деловито): О, надо научиться надевать разные очки! Вот смотри, встречаешься с начальником, смотришь на него – друг, товарищ и брат, свой человек. А потом надеваешь очочки и видишь – о, капиталист! Ну-ка, попробуй мысленно!

Клиентка: Что попробовать?

Психолог: Попробуй посмотреть на него через какие-то волшебные очки и увидеть капиталиста.

Клиентка (закрывает глаза, хмурится, морщится): Нет, ускользает.

Психолог: Ничего, давай ты до следующего раза потренируешься, и прям на работе увидишь его как капиталиста?

Клиентка (хмуро): Ладно, попробую.

Через неделю.

Психолог: Ну как, получилось у тебя увидеть капиталиста?

Клиентка (задумчиво): Да, аж три раза.

Психолог: И как ощущения?

Клиентка: Противоречивые.

Психолог: А в чем противоречия?

Клиентка: С одной стороны, я уже почти созрела попросить у него премию и пересмотра зарплаты, а с другой стороны – мне на работу ходить больше не хочется.

Психолог: Угу, давай мы и о том, и о другом подробнее поговорим. А что значит – почти созрела?

Клиентка (вяло): Ну, как… Я знаю, сколько я попрошу, знаю, как обосную.

Психолог: И как?

Клиентка (безразлично): Ну как, премию по факту завершения проекта, в размере оклада, он так всем платит. А пересмотра зарплаты – на десять процентов выше других начальников департаментов. За дополнительные консультации и за ненормированность рабочего дня, за все переработки.

Психолог: Разумно. А почему – почти созрела?

Клиентка: Противно. 

Психолог: А что противно?

Клиентка: А в принципе. Почти проститутка.

Частичное расчеловечивание клиенткой себя.

Психолог: Подожди, расскажи, пожалуйста, какого капиталиста ты там увидала?

Клиентка: Да я так поразмыслила и решила, что у него вообще ничего человеческого не осталось, только компания его. С детьми не видится, родителям не звонит, вообще ничего святого.

Тотальное расчеловечивание клиенткой начальника.

Психолог: И что, все время такой?

Клиентка (постепенно заводясь): Да почти все время. На работе – вообще все время. Я видела, какой он счастливый был, когда мы контракт закрыли и он прикидывал, как он прибыль на расширение пустит. Не купит чего, не в отпуск куда уедет, а на расширение! Ему дай волю – он бы вообще никому не платил, потому что ему самому деньги не нужны – фанатик капиталистический!

Психолог (осторожно): Ты как-то обижена, разочарована?

Клиентка: И обижена, и разочарована, и зла. Я же вижу теперь: ему никто не нужен, кроме компании, я думала, что мы друзья или хотя бы свои люди. Я и впрямь себя дохлой кошкой почувствовала со дна бочки с пивом… (Со слезами.) Да не нужны мне его деньги, пусть подавится!

Тотальное расчеловечивание клиенткой себя и начальника.

Психолог: Обидно! Но что же ты себя в дохлые кошки записала? Мы же договаривались, что ты его капиталистом увидишь, а не себя… так.

Клиентка: Да я пытаюсь, но как только я его капиталистом вижу, так себя сразу – использованной тряпкой. И мне сразу кажется, что и раньше ничего хорошего не было, что он только притворялся, что меня уважает, а на самом деле только использовал. (Плачет.)

Психолог: Ну, если так смотреть, то и впрямь работать незачем. Не будешь больше работать?

Клиентка (плачет): Не знаю. Если бы не кризис – прям завтра бы ушла. Но с работой сейчас не так-то легко.

Психолог: Значит, надо найти способ. Ты же не сможешь работать просто за деньги? Только за деньги.

Клиентка (горько всхлипывая): Я не проститутка, я не продаюсь!

Психолог: И правильно. Чтобы работать, смысл нужен. А с мужчинами – особенно. А то загрызут гендерно-ориентированные. Какой у тебя смысл работать раньше был?

Очеловечивание клиентки психологом.

Клиентка (горько): Развивать наше детище. А теперь оно не наше, а только его.

Психолог: Да, к этому смыслу ты уже вернуться не сможешь. Он что, единственный был? Помимо денег? Или еще были?

Клиентка: Не было никаких там смыслов больше.

Психолог: За какими смыслами ты пойдешь в другую фирму?

Очеловечивание клиентки психологом.

Клиентка (постепенно успокаивается): Уважение, признание, я свою работу люблю, я могу чего могу, это кайф. Мы продукт хороший делаем, не стыдно за него.

Психолог: Ну вот, значит, смыслов много… Почему они не могут работать на этой работе? На новой работе будет другое.

Клиентка молчит задумчиво.

Психолог: Ты на этой работе признанный профессионал, который знает свое дело и эффективен. Так что, помимо того, что ты своя, у тебя еще есть большая-большая часть, которую вполне можно оплачивать.

Очеловечивание психологом расчеловеченной роли.

Клиентка кивает.

Психолог: Ну, как тебе сейчас идея попросить повышение зарплаты? Так же противно?

Клиентка: Да нет, вроде полегче.

Психолог: Попросишь?

Клиентка: Да.

Психолог: Ну, расскажешь.

Через неделю.

Психолог: Ну как твой разговор прошел?

Клиентка: Какой разговор?

Психолог (с удивлением): Про деньги.

Клиентка: А-а-а, да нормально прошел. Премию мне выплатил. На повышение оклада сторговались, не все конечно, но ничего, я его сделаю со временем.

Психолог: Да-а?

Клиентка (с некоторым удивлением): Ты знаешь, это вообще-то так легко оказалось, он такой лох, как выяснилось. Только я про все про это ему сказала, все свои обиды высказала, сказала, что он капиталист чокнутый и готов из меня все соки выжать, как он сразу на премию согласился, сам предложил. А потом мы про оклад торговались. Тут я ему поддалась, конечно, но ничего, попозже решим, я теперь знаю, как на него надавить.

Частичное (обширное) расчеловечивание клиенткой начальника.

Психолог: Ничего себе, так тебя поздравить можно?

Клиентка: Да! И дальше я в эту ловушку не попадусь, я его теперь заставлю за каждую переработку платить.

Психолог: Записывать будешь?

Клиентка: Ну да, раз он сволочь, и я сволочью буду.

Частичное расчеловечивание клиенткой себя и начальника.

Психолог: Зачем? Тебе ж противно будет. И почему он сволочь? Он почти на все согласился. Ценит, видимо, тебя.

Клиентка: Ну, может, и ценит, только это очень сложно договариваться о прибавке и помнить, что он не сволочь.

Психолог: Сложно, но можно. Он тебя обидел как-то во время этого разговора?

Клиентка: Я видела, ему жалко было. Он торговаться стал. Денег для меня жалко. А поначалу он так удивился, будто с ним табуретка заговорила про деньги.

Расчеловечивание-очеловечивание клиенткой себя.

Психолог: Сколько у тебя к нему обид накопилось. Ты считаешь, он тебя не ценит?

Клиентка: Ценит, но не уважает. Я это поняла, пока с ним разговаривала. Ему кажется, что он все про меня знает, знает, как мне лучше, как будто бы меня даже спрашивать не надо.

Психолог: То есть тебе пришлось его из старшего брата в начальники переделывать?

Расчеловечивание-очеловечивание психологом начальника.

Клиентка (улыбаясь): Да детский сад просто у нас: то один роль мамочки играет, то другой. На работе все-таки лучше как начальник и подчиненный.

Психолог: А ты ему сказала, что ты предпочла бы, чтобы он спрашивал, что тебе надо?

Клиентка: Не сказала, но скажу. Но я теперь это выражение лица его заметила, типа «я знаю, что тебе нужно», владелец гарема просто. Как будто любимую жену одаривает, а не с начальником департамента разговаривает.

Психолог: Ну, любимая жена, даже в гареме, очень сильно от дохлой кошки отличается.

Очеловечивание психологом клиентки.

Клиентка (улыбается): Да ладно, мне тоже полегче стало. А то от этого пафоса прям устала. От роли соратницы и первой помощницы. Так вроде полегче.

Клиентка: Ну, по крайне мере пока все мирно. Пока дело хорошо идет, и спасать никого не надо. Там-то, наверное, спасатель включится. Ну, когда включится, тогда и вернемся к этому. А сейчас – с победой тебя!

---

Мария Миронова, Ксения Шишалова, 2023 г.