Я размышляю о разнице моей и моего ребенка. Ему 5. И наше с ним детство очень различается. Это понятно и нормально, но вообще-то достаточно сложно. Более того, я очень радуюсь, что его детство отличается, я не могу назвать свое – очень счастливым . Не то что бы в моем было мучительно, нет. Но было много дефицитов, с которыми приходилось справляться, причем самой. А у моего сына дефициты другие. Возможно, что я о них ничего не знаю. Но о тех, что знаю, я стараюсь заботиться.
А о каких я точно знаю? О тех, которые узнаЮ, то есть бывших моих. То есть то, чего мне самой не хватало, скорее всего у моего сына есть, но у него другие требования к нам как к родителям. И это сложно – я же отдаю все, что есть у меня, а ему не хватает. И выходит сильно разный взгляд на мир.
Сейчас на примере. Мы с мужем любим петь под гитару. Я хорошо понимаю свою любовь – в моей родительской семье был период, когда мы по вечерам в выходные пели под гитару на ночь. И это был час , когда мы были все вместе – с сестрой и родителями. Я обожала все песни, которые мы пели и ощущала общность и что вот они, мои родители – никуда не бегут, ничем не заняты, они только для нас.
Мой сынок не любит, когда мы поем под гитару. У него ощущение, что этот процесс локально забирает у него родителей, мы заняты собой, ему скучно. То есть у него имеется другое пространство, когда он ощущает нас вместе, он уверен, что с ним должны побыть , поиграть конкретно в его игры и игрушки, услышать только его самого, без всяких там гитар.
Это различие, оно показывает достаточно большую нашу разницу во взгляде на системы, в которых мы живём. И сложно удерживаться от разочарования в этот момент – ведь у него не так, как у меня, да ещё и в таком ключевом для меня месте. Сложно увидеть это как собственное достижение. И ещё одно достижение – разрешение ему быть не таким, как я, или не таким, как я хочу.
Мой муж периодически ворчит про то, что наш сын не ценит то, что у него есть. Конечно не ценит, это же не дефицит. Когда моя бабушка приходила к нам в гости, она говорила правнуку: твоя комната – как магазин игрушек. И я думаю о том, насколько велика разница между ее детством – голодным военным, не блокадным, но все же, – и его. И даже моим. Когда мы при ней сидели в компьютер играли лет в 14. А она в этом возрасте мороженую картошку на поле собирала. Я ищу для себя формулировки, примерно такие: как же повезло, что у нас есть возможность покупать тебе игрушку каждую неделю...
У моего сына отдельная комната с 2 лет. Как вы думаете, насколько она ему нужна? Вообще не нужна. Ну только если игрушки хранить. Он хочет спать в постели со мной. И игрушки в нашу приносит. А мне да, мне очень нужна отдельная комната. Очень непросто, когда в семье двух интровертов 5ти летний экстраверт. Нам вдвоем с мужем не удовлетворить и половины его потребности в общении. Хорошо, когда друзья. А когда болеет? Или карантин? Или поездка на машине достаточно долгая? И понятно, что для меня самая великая радость – побыть одной. На днях мы были у моря. Не купаться, а просто побыть рядом. Сын объявил, что ему надо побыть одному. Я с большим пониманием и сочувствием проводила его в его комнату. И пошла. К морю. Тут близко, за ворота выйти. А дальше звонит муж и говорит, что через 3 минуты сын топал ногами, хлопал дверями в поисках меня и жутко обижался, что меня нет. То есть ему одному-то не надо. Это он меня изображает, находя много сочувствия и понимания именно в этой точке . А не на своем месте...
Мы разные очень. И у нас очень разное детство. И это хорошо, это достижение, я так считаю. Но это очень сложно, потому что я не всегда тот, кто может дать моему ребенку то, что ему нужно. И как бы я не старалась, он все равно будет в каком-то дефиците. Пожалуй, то важное, что я могу делать в этой ситуации – замечать и признавать его отличия и его дефициты. И свои тоже.
Мария Ганзенко, 2023 г.
