Травматизация студента

Какое счастье быть студентом! Быть молодым и начинающим, общаться с такими же друзьями и подругами, влюбляться, бурно ссориться и расставаться, мечтать о будущем, пробовать на вкус, цвет и запах новенькую, с иголочки, взрослость, браться за невероятные проекты, легко бросать их и браться за другие, потому что ты — студент и пока ни за что не отвечаешь, а только подаешь надежды. А главное — учиться, а значит, меняться, пусть и не всегда это осознавая. Не все студенты учатся, мы это сознаем и признаем, но разговор пойдет именно о тех, кто в высшее учебное заведение приходит в первую очередь УЧИТЬСЯ, чтобы научиться и потом работать. Мы ведем речь о ХОРОШИХ СТУДЕНТАХ-ПСИХОЛОГАХ.

Итак, какое счастье стать студентом-психологом! Закончить, наконец, надоевшую школу (даже самая любимая к концу обучения становится невыносимой), пройти через ужасы ЕГЭ или экзаменов (кому как повезло), ощутить гордость за себя, преодолевшего огромный конкурс, и взять в руки вожделенный студенческий билет факультета психологии. Глаза горят, руки чешутся, в голове засели грандиозные помыслы: «Вот теперь я все про себя и про вас узнаю, всех вылечу, всем помогу, все организую самым лучшим и гуманным образом!». Иногда замыслы скромнее, иногда их вовсе нет, а есть только открытость новому, готовность все понять и постичь, во всем разобраться. Студенты готовы к трудностям — много читать, думать, ходить на лекции, недосыпать, волноваться перед экзаменами, но настоящие удары и испытания для большинства оказываются совершенно неожиданными.

Начнем с общего жизнеутверждающего заявления: любое образование наносит сокрушительный удар по здравому смыслу [1] учащегося. Это вполне объяснимо: эффект любого углубленного и расширенного изучения чего бы то ни было кардинально меняет изначальные, полученные с помощью здравого смысла, представления человека об окружающем мире.

Особенно сильно вредит здравому смыслу изучение гуманитарных наук. Изучающие филологию внезапно обнаруживают, что всю жизнь говорили прозой, изучающие историю — что все было совсем не так, не поэтому, и вообще ничего не было. Социологи, журналисты, политологи убеждаются в том, что человеком движет вовсе не разум, а низменные чувства и стадные инстинкты, а манипулировать человеческим обществом (членами которого они сами являются) легче легкого. Что уж говорить о психологах и врачах… Они изучают собственно человека (т. е. самих себя в том числе), и их здравый смысл (а с ним и накопленный за всю жизнь опыт) подвергается самому жесткому и обидному осмеянию.

Получая высшее образование в этих, воистину гуманитарных, областях, человек на долгие годы лишается доверия к обычному наблюдению, к собственным чувствам, к собственной способности делать выводы.

Студент-психолог (наш основной персонаж), как и врач, в процессе обучения получает знания в основном о патологии, болезнях, нарушениях, но почти ничего не узнает о том, что такое здоровье. Молодому человеку просто не к чему стремиться и не на что ориентироваться. Имеющийся образ психического здоровья либо крайне непривлекателен (не интересуется смыслом жизни, не мечтает, не тревожится, не любит, думает только о себе и т. п.), либо чрезмерно идеалистичен и неправдоподобен (всегда весел, позитивно настроен, не страдает от сомнений и боли). Справедливость требует признать, что по-настоящему объяснить, что такое психическое здоровье, можно только психологу уже очень много знающему про жизнь и про психологию. Внушить более или менее привлекательный образ студенту-первокурснику не под силу даже самому лучшему преподавателю, и на месте путеводной звезды на многие годы поселяется тревожная пустота. При этом изучение патологий и подходов к пониманию личности наполняет сознание и душу множеством странных вопросов и сомнений: «Неужели все устроено так примитивно?», «А что, это правда хорошо — так себя вести?», «А как же жить, если этого делать нельзя?» и тому подобных. Вкупе все это основательно раскачивает систему ценностей.

Итак, начиная постигать психологическую науку, в частности общую психологию, особенно психологию личности и основные психологические концепции, молодой человек постепенно теряет доверие к себе и своему опыту. Хороший студент, искренне старающийся разобраться в предмете, усвоить его и начать пользоваться знаниями, все примеряет на себя, свою семью, друзей и знакомых. Все оказывается не тем, чем казалось.

То, что человек считает чувствами, оказывается мыслями и наоборот. Собственные идеи и убеждения объявляются интроектами (некритично усвоенными чужими высказываниями, литературными мотивами). Любящие родители объявляются виновниками всех твоих бед, добродетели — результатом работы психологических защит и низменных инстинктов, а сам ты — беспомощной игрушкой в борьбе могучих бессознательных анально-оральных побуждений и жестоких и бездушных механизмов социальной манипуляции.

Поиски смысла жизни в реальности высшего психологического образования считаются признаком психического заболевания, идеалы — замаскированным проявлением страха перед обществом и инфантильного нежелания трезво оценить себя и все человечество как жалкие и недостойные явления. Желание любви и дружбы категорически осуждается как проявление инфантилизма, эмоциональной зависимости и несамодостаточности, а самое любовь и дружбу клеймят как зависимость и проявление латентной гомосексуальности. Так считали корифеи психологии в прошлом, студент должен их читать и сдавать на экзаменах, незаметно для себя проникаясь этими идеями. Возникает сильнейшая дезориентация, особенно опасная тем, у кого нет рядом любящей семьи, близких друзей.

Спасает бурная общественная жизнь и общественно полезная деятельность. Студенту очень полезно работать понемногу. На втором-четвертом курсах полезна любая работа, даже не по специальности. Так приобретается другой, не книжный, живой и уже взрослый жизненный опыт. Работа дает еще и экспериментальное поле для проверки и апробации новых знаний, позволяет подвергать их сомнению, ставить эксперименты и наполнять теорию практическим содержанием.

К сожалению, преподаватели отвечают отнюдь не на все вопросы, принесенные студентом на лекцию из реальной жизни. Особенностью именно психологического образования является то, что любые возражения и сомнения тут же интерпретируются преподавателями и сокурсниками как проявление психологических защит и личностной незрелости. Право слово, трудно избежать искушения и не продемонстрировать лекционный материал на «живом примере». Но дело даже не в преподавателях. Само психологическое знание является необычайно субъективным, вследствие этого очень плохо обсуждается не только в высшей школе, но и в профессиональных сообществах. Любой спор довольно быстро переходит на личности. Это очень мешает здравому осмыслению и усвоению психологических концепций и исключает непредвзятое наблюдение.

Студенту стоит искать места, где умеют и любят вести спор по существу. Это могут быть философские, биологические и технические общества, лишь бы там мысли излагали внятно и защищали взгляды с помощью аргументации, а не с использованием подручного реквизита (посуда, мебель, участники дискуссии). А еще студентам стоит запомнить, что интерпретации и диагнозы в адрес живого человека вне кабинета психолога без ясного контракта представляют собой официально признанный ТПГ (тяжкий профессиональный грех). Не стоит ни предаваться ему, ни терпеть его от других. Стоит без колебаний пресекать такие действия, ссылаясь на профессиональную этику, хотя единого кодекса для всех психологических конфессий не существует.

Еще одной важной особенностью психологического и (частично) медицинского образования (медицина и педагогика переплетаются с психологией, поэтому неизбежно будут возникать в этом тексте) является то, что весь период обучения студент читает в книгах и слушает на лекциях о том, что до поступления считал глубоко личными, интимными подробностями своей внутренней жизни. Узнавая себя в книжных описаниях или лекционных примерах, он приобретает неприятное чувство собственной прозрачности, примитивности, неуникальности.

Надо учесть, что большинство студентов в этот момент еще вовсю включены в проблемы подросткового возраста, в частности переживают сепарацию, требующую отгороженности, создания приватного пространства. В такой период иллюзия (конечно, только иллюзия!) прозрачности и открытости для всех переживается особенно тяжело. От обиды студент становится циничен [2], еще не начав работать. Боясь, что сокурсники или преподаватели (а то и просто люди на улице) легко «прочитают» его чувства, молодой человек старается избавиться от сильных чувства вообще. Лепит из себя «бывалого, прожженного, невозмутимого». Масла в огонь добавляет и модный современный миф о самодостаточной личности, которой никто не нужен, которая со всеми проблемами обязана справляться сама (в природе этот персонаж не встречается). Мне кажется, что именно в этот момент формируется такое опасное предубеждение против личной терапии, свойственное многим нашим психологам.

Самое лучшее противоядие в подобной ситуации — искренние разговоры с друзьями, посещение терапевтических и околотерапевтических групп (подготовительные группы для волонтеров, подготовка вожатых и т. п.) А еще, как ни тяжко мне это признавать, помогают различные реалити-шоу. Они показывают, что люди могут вслух говорить об интимных вещах и не умирать со стыда, не сходить с ума после этого. Но это уж когда совсем не с кем поговорить. Личные разговоры и обсуждения помогают лучше и вреда наносят меньше.

Еще одним неизбежным следствием изучения психологии, медицины и (частично) педагогики является развитие рефлексии. Рефлексивность, то есть способность наблюдать за собой и превращать свой опыт в опору для работы с другими, является профессионально важным качеством для психолога. Но она же делает студента-психолога невыносимым для окружающих, которые вынуждены постоянно выслушивать рассказы о тончайших проявлениях его внутреннего мира. Знаменитый синдром третьекурсника (способность студента-медика находить у себя все описанные в справочниках заболевания) в полной мере развивается и у студента-психолога, который с ужасом находит у себя (и своих знакомых) признаки всех известных науке психических заболеваний и проблем. И в отличие от студента-медика даже не знает, что с этим делать. Врач может как сам пойти на обследование, так и потащить на него родственников, а куда идти психологу? К психиатру? К психотерапевту? Да ни за что! Это ведь страшно и стыдно!

На самом деле, именно к специалисту и надо сходить, чтобы не мучиться неопределенностью и получить новый опыт разрешения сомнений. Данные самонаблюдения надо сверять с реальностью, то есть сравнивать собственные впечатления о себе с впечатлениями и мнениями о том же других людей. Лучше всего для такой сверки подходит специалист, но подойдут и заинтересованные, любящие родственники и знакомые. Правда, в целях снижения травматизации студенту лучше научиться задавать им четкие и ясные вопросы. На вопрос: «Не кажется ли тебе, что в разговоре я часто перебиваю и тороплюсь высказать свое мнение в ущерб чужому?» ответить конструктивно и необидно существенно легче, чем на вопрос: «Я сноб и эгоист, да?».

Развитие рефлексивности напрямую зависит от того, как человек формулирует то, что нашел у себя внутри. Для развития этой способности и в целях облегчения творческой потребности в самовыражении полезны группы или курсы риторики, писательства, семинары по написанию автобиографий и т. п. Читать художественную литературу тоже полезно. У писателей прошлого и настоящего иногда можно найти точнейшее описание того, что ты только что впервые в жизни испытал. В конечном счете это успокаивает, и кроме того, убеждает, что ты не один такой.

Популярные ныне телесно-ориентированные подходы в психологии довольно часто формируют у студентов состояние близкое к ипохондрии. Они начинают прислушиваться ко всем своим телесным переживаниям и трактовать их («тело ведь мудрее нас и его надо внимательно выслушивать»). Эта практика, помноженная на плохое знание анатомии и физиологии, приносит сомнительные плоды, порой даже вред душевному и физическому здоровью молодого человека. Впрочем, как и многие вполне полезные психологические практики.

К сожалению, в силу самой организации системы высшего образования в нашей стране, в университетском курсе психологии технологию, подход, методику, часто подают таким образом, что у студента в голове остается просто набор странных расплывчатых призывов: «доверяйте своему телу», «не допускайте негативных мыслей», «будьте на связи с собой» и т.п. Следовать этим призывам невозможно, но они порождают тревогу и подрывают остатки доверия к себе. Смягчить эти явления поможет ясное и четкое понимание разницы между демонстрацией и овладением. Овладевать необходимо как можно большим количеством инструментов. И спортом заниматься, и йогой, и единоборствами, и танцами, и музыкой. И освоить начатки саморегуляции — телесной и эмоциональной. Умение быстро расслабиться и успокоить дыхание никогда не помешает, а только поможет. И вообще, молодому человеку легче освоить пограничные психолого-оздоровительные практики и начинать свою работу именно с них. Так проще плавно войти в профессию и подготовиться к более серьезным направлениям работы.

Совершенным особняком в ряду травмирующих факторов стоит знакомство будущих психологов с психодиагностикой и статистикой. Мы ведем речь лишь о хороших студентах, который думают над тем, что делают. Ознакомившись с процессом и результатами проведения какого-нибудь стандартизированного теста, примерив на себя интерпретацию, и вдумавшись в сам процесс вычисления результатов, молодой человек может прийти в ужас. Потому что важнейшие выводы о свойствах его характера, личности, мировоззрения делаются на основании случайных ответов и применении довольно странных статистических методов при их обсчете. Ужаснее всего, что такое соединение случайностей (в ответах и математических методах) дает результат часто очень похожий на правду. И это невозможно понять. И с этим невозможно согласиться. Молодому человеку вообще сложно согласиться с существованием случайности и неопределенности, а уж с разными видами статистического анализа согласиться еще сложнее — если ты этому веришь, то приходится признать себя игрушкой законов больших чисел, а если не верить, то что тогда делать с результатами психодиагностики?! Что делать с результатами конкретного человека, не вмещающимися в схему интерпретации? И как тогда относиться к результатам социологических опросов, маркетинговых исследований и других, основанных на статистике, явлений окружающей жизни? Эти вопросы подрывают доверие студента не только к его непосредственному жизненному опыту, но и к науке, которой он обучается.

Итак, мы насчитали несколько распространенных травм, причиняемых высшим психологическим образованием:

1. Удар по здравому смыслу, подрыв доверия к обычному наблюдению, к собственным чувствам, к собственной способности делать выводы.
2. Утрата представления о психическом здоровье и приобретение нереалистичного представления о психически здоровом человеке.
3. Резкое изменение представлений о хорошем и плохом в сфере психического здоровья и человеческой жизни.
4. Дезориентация и потеря почвы под ногами вследствие крайне субъективного характера психологического знания. В конце обучения выпускник с трудом может сформулировать, а что же в действительности он знает о человеке.
5. Накопленный багаж психологических травм разной степени обширности, глубины и болезненности, вызванных неумелыми и жесткими интерпретациями со стороны преподавателей и соучеников.
6. Специфическая травма от изучения законов психики — осознания того, что собственная психика построена по общим законам и может быть описана и предсказана. Часто выливается в замкнутость и искусственность поведения.
7. Развитие и усвоение рефлексивности вызывает сложности в общении с окружающими и формирует специфическое самоотношение, сходное с ипохондрией.
8. Множество спорных или откровенно опасных экспериментов с собственным телом, психикой и здоровьем, проведение которых вызвано любопытством и попытками применить к себе почерпнутые в книгах или на лекциях рецепты и технологии.
9. Знакомство со статистикой и методами психодиагностики, подрывающими доверие к наблюдению единичного случая и к множеству факторов общественной жизни.

   Полностью избежать всех этих затруднений и проблем невозможно, да и не нужно потому что они являются следствием самой природы высшего образования и гуманитарного, в данном случае, психологического, знания. И все же. Но безусловно, надо помогать студенту усваивать новые знания с минимальными личностными потерями, превращать болезненные открытия в опыт и личные достижения, а заодно на практике показывать действенность психологической помощи.

   Все вышеописанное в той или иной степени относится и к студентам, получающим второе высшее образование, и к тем, кто серьезно изучает какой-либо подход в практической психологии, ибо подход — это система взглядов на природу человека или явлений человеческой жизни. Усвоение системы взглядов требует всех тех изменений, сомнений, переломов и перемен, которые так тяжело переживать и которые так нуждаются в осознании. Обычно эти студенты платят деньги за свое обучение и администрация, по идее, должна быть заинтересована в сохранении ими душевного здоровья, поэтому перечислим некоторые способы смягчить давление и уменьшить травматизацию непосредственно в учебном заведении.

   Как уменьшить травматизацию?

   Во-первых, это организация специальных групп, в которых студенты могли бы обсуждать свои личные проблемы и вопросы, связанные с выбранной деятельностью. Очень важно, чтобы вели эти группы не студенты-старшекурсники, которые всегда с особым удовольствием эпатируют младших и любуются собственной «опытностью», а специалисты, которые понимают, что они делают на группе и зачем. Обстановка в группах должна быть достаточно безопасной, для того чтобы выносить личные истории студентов на обсуждение, и достаточно свободной, чтобы можно было спорить и обмениваться противоположными взглядами.

   Во-вторых, безусловным средством предотвращения негативных эффектов обучения является психологическое консультирование в вузе. Оно также не должно быть пущено на самотек, не должно быть частным делом студентов старших курсов или отдельных преподавателей. Более того, такое консультирование вследствие общности и понятности для всех проблематики может стать прекрасным материалом для тренировок, для работы под супервизию. Нелишне добавить, что такая помощь должна быть финансово доступна для обучающихся. Модная в последние десятилетия практика «самообучения в малых группах», предполагающая регулярные самостоятельные встречи трех-четырех студентов для обсуждения и проработки острых вопросов, мне представляется чрезвычайно опасной и дезориентирующей. Она ни в коем случае не заменяет ни группы встреч, ни индивидуального консультирования, ни супервизии.

   Третьим, и очень серьезным, средством сохранения психического здоровья изучающих психологию является практическая деятельность студентов с применением полученных знаний. В процессе практики под присмотром более опытного специалиста студент начинает вырабатывать новые основы доверия к себе, к своим умениям, к своей здравости. В практике по-другому смотрятся книжные концепции, становится виден их реальный, здравый компонент. Кроме того, резко снижается страх перед применением психологии в жизни, психология перестает казаться чудовищно опасной, фатально вредной.

   Помимо этих специфических средств предотвращения травматизации студентов-психологов, есть еще неспецифические средства, повышающие психологическую устойчивость и трудовую оснащенность [3] любого молодого человека. В первую очередь, это знание иностранных языков и освоение смежных профессий. На самом деле, подойдут любые профессии, но лучше — связанные с общением и обустройством жизни (уход за больными, слабыми, и детьми, разновидности социальной работы, анимация, разговорные жанры, юриспруденция, ремонт бытового оборудования, мелкое строительство, рукоделие, продажи, преподавание и т. п.). В современном мире человек, владеющий несколькими профессиями, обладает безусловными преимуществами на рынке труда в условиях непрекращающегося кризиса. Освоение других профессий расширит кругозор студента-психолога и позволит ему общаться с людьми других взглядов и понимать их, обогащая свое представление о мире и о здравом смысле.

   Но самое главное средство помощи студенту-психологу — это он сам. Если он был достаточно умен, чтобы преодолеть высокий конкурс, то почему бы ему и дальше не быть умным и предусмотрительным? Почему бы не спланировать свое собственное обучение так, чтобы был шанс удержаться в профессии? Чтобы тело не подвело, чтобы душа выдержала обучение, чтобы умения не ограничили выбор работы, чтобы незнание языка не лишило важного шанса, чтобы колебания рынка не лишили денег, надежды и веры в себя. Учиться надо всю жизнь, но в юности делать это гораздо проще. Системные знания, полученные в юности, образуют систему координат, в которую потом можно укладывать все то новое, что предстоит узнать.

   А странные вопросы про то, что можно и что нельзя, что хорошо и что плохо, про то, как все устроено, остаются с нами до конца. Придется решать. Придется. Потому что было бы жалко сгореть в первый год работы. У нас прекрасная, но очень жадная и требовательная профессия.

    

    Примечания:

   [1] Здравый смысл – (здесь) способность человека накапливать знания об окружающем мире и себе самом с помощью наблюдения и размышлений, сверять выводы с реальностью и вести себя в соответствии с ними.

   [2] Цинизм (здесь) – отрицание ценности душевных порывов, идеалов, убеждений, веры и даже просто сложных, неоднозначных мотивов поведения. Сведение побуждений и причин поступков человека к примитивным или низменным.

   [3] Трудовая оснащенность (здесь) – набор навыков, умений, знаний, обладающих ценностью на рынке труда, и позволяющих человеку гибко реагировать на изменения рынка.

   ---

    Мария Роальдовна Миронова, 2017 г.